Крот из Лэнгли - Вилье Жерар де

— Малко, мне пришлось бороться за разрешение ввести вас в это дело. Вы не являетесь гражданином США, а такого рода дела обычно разбираются в кругу своих. Вы же знаете, как на это смотрят люди из контрразведки. Параноики...

— Но почему именно я?

Вудмилл строго посмотрел на Малко.

— Потому, что я вам полностью доверяю.

— Спасибо.

Фрэнк Вудмилл сразу же продолжил:

— Несколько дней назад мы принимали в Германии очень важного советского перебежчика, Виталия Толкачева, занимавшего должность заместителя начальника Первого управления КГБ. Мы давно вошли с ним в контакт, и он воспользовался официальной командировкой в Бонн, чтобы перейти к нам.

— Редко удается выйти на человека такого уровня, — заметил Малко.

— Безусловно. Мы были без ума от радости. Показания он начал давать еще в Кэмп Кинге, близ Франкфурта, но через три дня все прервалось. Толкачев сообщил, что хочет обсудить свои условия непосредственно с директором ЦРУ, прежде чем сообщить все, что ему известно. Мы решили для продолжения допросов переправить его на Ферму^[3]. Но...

— Произошел взрыв во Франкфурте...

— Именно. Немцы вынудили нас отправить Толкачева обычным рейсом. И, как мы полагаем, группа "С" КГБ организовала покушение с использованием чемодана, оснащенного необыкновенно хитроумным устройством, которое приводило его в движение. Кроме Толкачева погибло трое наших, четверо серьезно ранены и еще один погиб — из Управления охраны конституции.

— Следовало ожидать подобной реакции русских...

— Конечно. Но с нашей стороны только четыре человека знали о деталях и сроках операции... Немцы были предупреждены в последнюю минуту. Уже было слишком поздно, чтобы утечка информации позволила организовать покушение.

— Вы обнаружили источник утечки?

— В том-то и дело, что нет.

— А перед смертью Толкачев сообщил что-нибудь интересное?

— Страшные вещи, — обронил Фрэнк Вудмилл. — Сначала он нам выдал Пола Крамера и одного из наших агентов в Германии. Он считает, что КГБ внедрил «крота» в верхние эшелоны власти нашего Управления. Он утверждает, будто видел в одном из сейфов на площади Дзержинского, в Москве, документы, касающиеся операции, которые мы проводили в 1987 году. Речь шла об активно действующем «кроте», который помимо этого еще поставлял русским ценные сведения о некоторых наших сверхсекретных операциях. Толкачев знал только имя этого «крота»: Роджер. Настоящая его фамилия была известна только двум генералам КГБ.

— Следовательно, смерть Толкачева ничего не изменила, — заметил Малко.

— Не совсем. Он утверждал, что знает детали, которые позволили бы нам выявить «крота» путем сопоставления фактов. Например, место вербовки, способ связи с КГБ, сведения о его личности. Благодаря этому можно было бы применить к подозреваемым метод «бариевой каши»^[4]. До тех пор, пока его не удастся обнаружить.

Малко задумался. К перебежчикам всегда было трудно подступиться...

— Вы уверены, что Толкачев не блефовал? — опросил он. — Перебежчики часто обещают невероятные разоблачения, которых впоследствии не случается. Но вначале они стараются вытянуть немного денег.

— Такое предположение нельзя исключить, — признал Фрэнк Вудмилл. — Смесь правды и лжи. Однако разоблачение Пола Крамера было верным, что подтвердило его бегство. После предательства Толкачева русские, возможно, поспешили предупредить его через куратора.

— История с «суперкротом» могла быть также дезинформацией КГБ, который без колебания пожертвовал бы Толкачевым, чтобы придать ей правдоподобие и посеять в нас сомнения. Русские уже не впервые приносят в жертву одного из своих агентов. Можно также предположить, что они узнали о намерениях Толкачева и без его ведома снабжали его дезинформацией, которую после его смерти невозможно проверить.

Фрэнк допил кофе.

— Все возможно, — сказал он. — Но я верю, что этот «крот» существует и что это не Крамер. Ему ничего не было известно об операции во Франкфурте. У нас в курсе были только директор, заместитель директора, начальник оперативного отдела и я. И еще тот, кого мы направили его сопровождать и который погиб при покушении. Кроме того, проекты, о которых упоминал Толкачев, и о которых якобы знали русские, не входили в компетенцию Пола Крамера.

— Ваш анализ не очень оптимистичен, — заметил Малко.

— Нет. Но я хочу выяснить, в чем дело.