Компания чужаков - Уилсон Роберт

Автомобиль затормозил перед ним. Карла схватили, затолкали в машину. Анна бросилась к двери комнаты, но услышала грохот ботинок по деревянной лестнице. Вернулась к комоду, схватила стопку писем и семейную фотографию, вылезла через окно на крышу и растянулась там под беспощадным солнцем, прислушиваясь к тому, как прямо под ней обыскивают и громят комнату, рассекают воздух жестяными германскими голосами.

Над ее головой раскаленная белизна дня сменялась пронзительной синевой. Стайка голубей сорвалась с колокольни Базилики Ла Эштрела, первые прохожие появились в быстро вянущем парке, и где-то вдали точильщик ножей выводил свою заунывную песню.

Глава 25

Это не дневник. Дневник я вести не вправе. Первое правило шпиона. Чтобы пережить все, что случилось, чтобы выжить, сохранив разум, чтобы я не вздрагивала и не ощетинивалась словно кошка при малейшем шорохе, я должна освободиться. Хотя бы от чего-то, если не от всего. Ослабить давление… не знаю, правильно ли я выражаюсь. Словно опухоль внутри меня, ведь организм продолжает питать и защищать то, что считает частью самого себя, даже если это — взбесившиеся, убивающие все тело клетки. Ничего не могу поделать с собой. Кровь приливает к опухоли, она растет быстро, за счет всех остальных органов. Все больше становится, всюду находит для себя пищу, чудовищный зародыш. Я пыталась сдержать ее рост. Пыталась вырезать ее, запереть на чердаке, словно свихнувшуюся тетушку. Я совала ее в сундук, но крышка не закрывается, распахивается, рвет цепи, которыми я ее опутала, бродит по дому, безумица, рушит все, до чего дотянется.

Я пыталась выдохнуть из себя эту боль, выговорить ее, избавиться, исторгнуть с рвотой, что угодно, лишь бы положить ей конец, положить конец тому, что завладело мной. По ночам я лежу навзничь, на груди у меня стопка его писем и семейная фотография, перед глазами — лишь неровный, зернистый потолок. Я едва дышу, не выдох, а испарение, болотный туман, и сквозь дымку тумана я различаю слова, которые тоже стали частью моего помешательства. «Жив ты или мертв?» Долго я продолжать так не могу, потому что это не только вопрос о существовании или несуществовании КФ. Это вопрос уже обо мне. Жива или мертва? И я улыбаюсь, чуть ли не смеюсь, разгадав загадку. Да, это могло бы сработать, но я слишком рано угадала, что я делаю. Я описываю это, описываю, что оно делает со мной, а по имени это не назвала, такая хитрая.

Что же случилось со мной? Ничего. Ничто. Никаких физических повреждений, если не считать шишку на голове. Я чему-то была свидетелем, я что-то чувствовала. Вот и все. Мой мозг рационален и логичен. Всего на две недели я стала старше с тех пор, как покинула Лондон. Рост и вес и у меня все те же. С физической точки зрения лишь одно небольшое отличие: я утратила девственность. А что это? Мелочь. Девственная плева. Мембрана, которую никто не видит. Боли не было, крови разве что самая малость — я не осматривала простыни. Нет-нет, я поняла, в чем разница между мной прежней и мной теперешней. Раньше я жила ожиданием, теперь живу надеждой. Почему я все еще надеюсь? На что уповаю, надежде вопреки?

Давным-давно, в ином столетии, в ту первую ночь в казино, Фосс был для меня лишь тенью, одним из множества гостей. Потом, когда он отнес Уилшира в дом, кем он был? Физическим объектом, сослужившим полезную службу. До столкновения в море мы больше не встречались, после того столкновения едва ли обменялись хоть словом. Как так вышло, что, едва не утопив меня, Фосс взял на себя ответственность за мою жизнь? Что было дальше? Видела его снова на той вечеринке. О чем мы тогда говорили? О судьбе… да, а о чем еще? Что он сказал мне? «Бог перестал руководить игрой, и власть забрали в свои руки дети, скверные дети». Еще что-то он сказал, уже в саду, что-то об Уилшире и Джуди: «Такие вещи нужно видеть не только глазами». Мысль шпиона? Или просто человека? О шпионаже он тоже говорил: «Все мы шпионы, и у каждого свои тайны». Свои секреты у его родителей, у моих. Что я знаю о своих родителях? А ведь их и наши тайны сформировали нас такими, какие мы есть. Пробили насквозь, словно пули. Неверное сравнение. Вошли в нас, словно заразная болезнь. Пуля — что, она убивает и дарует сладостный покой или увечит, если не убивает. Болезнь — это ближе к истине. Только что был здоров, и вот уже болен. Подхватил что-то. Секреты — душевная болезнь. Либо совладаешь с ней, либо нет. Упрямство — полезная вещь. Моя мать очень упряма. А я? И в чем моя болезнь?