Убить Ющенко! - Вилье Жерар де

— Я отвезу вас в отель? — предложил Дональд Редстоун. — Мы невдалеке от него.

— Полагаю, я немного пройдусь, — отказался Малко. — Хочу возобновить связь с этим городом.

— Хорошо, но сядьте на минутку в машину.

Пока они направлялись к ней, Малко заметил:

— Ирина Мюррей выглядит не так, как ваши обычные оперативные сотрудники.

Дональд Редстоун улыбнулся.

— Это так, но у нее нет и официального звания. Я привлекаю ее к заданиям, где она очень полезна благодаря своим познаниям в украинском языке. Впрочем, у нее очень сложная жизнь: ее парень, украинский художник, половину времени живущий в Нью-Йорке, просто изводит ее. Иногда он днями сидит взаперти у себя дома, не отвечая на телефонные звонки, и рисует, как сумасшедший. При этом отказывается встречаться с ней, чтобы не потерять вдохновение.

Они устроились на заднем сидении, и Дональд Редстоун открыл свой портфель, откуда вынул большой пистолет черного цвета и протянул его Малко. Две запасные обоймы были прикреплены к рукоятке при помощи скотча.

— Это все, что я могу дать вам в качестве «успокоительного», — произнес американец. — Надеюсь, он вам не понадобится, но то, что случилось с Романом Марчуком и Евгенией Богдановой, призывает к осторожности. В тот момент, когда «чекисты», состряпавшие эту операцию, поймут, что вы пытаетесь распутать следы, вы окажетесь в смертельной опасности. А на украинцев полагаться нельзя.

— СБУ?

— Необязательно, но этот город кишит бывшими убийцами из мафии, оставшимися без работы, демобилизованными бойцами «Беркута»^[4], не говоря уже о «нелегалах» из ФСБ. Для российских властей абсолютный приоритет — не допустить, чтобы кто-нибудь смог доказать связь Кремля с операцией против Ющенко с помощью конкретных доказательств.

Малко засунул пистолет за пояс в районе позвоночника, предварительно спрятав обе обоймы в карман своего вигоневого пальто. Автомобиль резидента начал отдаляться, и он двинулся пешком; к счастью, было не очень холодно. Единственной приятной перспективой этого расследования была совместная работа с сочной Ириной Мюррей, и ему хотелось, чтобы она была не слишком уж влюбленной в своего художника.

* * *

— Мне не разрешили подняться — работники администрации приняли меня за проститутку.

Это недоразумение, казалось, очень забавляло Ирину Мюррей, смиренно сидевшую в одном из кресел миниатюрного холла, где ее застал Малко.

Она не переоделась с утра, и, принимая во внимание ее роскошно заполненный пуловер, оранжевую мини-юбку и высокие сапоги на шпильках, у сотрудников «Премьер-Палаца» были оправдания.

— Вы действительно выглядите очень сексуально, — подтвердил Малко, не отводя глаз от широко расставленных бедер в черных чулках.

Ирина посмотрела на него взглядом, полным невинности.

— Но ведь все молодые женщины в Киеве одеваются таким вот образом! Надо же привлекать внимание мужчин. У них тяжелая жизнь: если хочешь жить в центре, покупать красивую одежду и импортную косметику, надо найти мужчину...

— Это к вам не относится, — заметил Малко.

— Нет, но мне нравится, когда на меня смотрят, — созналась она. — Это придает уверенности.

— Итак, куда мы идем ужинать?

— Я не смогу поужинать с вами, — созналась Ирина Мюррей с извиняющейся улыбкой. — Мистер Редстоун предупредил меня слишком поздно. Я должна встретиться с одним другом.

— С художником? — не смог удержаться Малко.

Она бросила на него косой взгляд.

— А, вам уже рассказали! Да. Он хочет видеть меня сегодня вечером. Он приостановил рисование. Я пришла только для того, чтобы переговорить с вами о подруге Евгении Богдановой.

— Ну что ж, — согласился Малко, — тогда выпьем по стаканчику в баре.

Ирина Мюррей состроила гримасу.

— Это так скучно! Вы не хотите, чтобы мы поднялись в ваш номер?

Взгляд у нее был прозрачный, в нем не читалось ни малейшего намека. Малко первым двинулся к лифту.

Едва они оказались в номере, как Ирина избавилась от своего редингота из черной кожи, и у Малко захватило дух. У нее было по-настоящему великолепное тело. Ее груди выдавались из-под серого кашемирового свитера, образовывая на нем две точки, а ансамбль, состоящий из высоких сапог и мини-юбки, растревожил бы даже слепого. В небольшом пространстве номера сексуальные волны, исходящие от молодой женщины, становились почти невыносимыми.

— Вы смотрите на меня как-то странно! — заявила вдруг Ирина Мюррей.