Человек из Кабула - Вилье Жерар де

Тем временем Малко заполнил шесть пустых гильз смесью, состоящей на три четверти из гашиша, что утраивало дозу.

Одну сигарету он набил обычной смесью, а две последние зарядил почти чистым табаком.

Наконец Биргитте удалось освободиться от полковника Пильца и из-за плеча Малко взглянуть на его работу.

– Браво, просто замечательно! – воскликнула она и поцеловала Малко в губы.

Она сделала это по-братски, но живой глаз полковника Пильца налился кровью. Шансы на выживание Малко в Кабуле резко сократились.

Биргитта немедленно прикурила первую сигарету, закрыла глаза и вдохнула дым. Малко готов был услышать слова протеста, но произошло обратное: через несколько секунд она выпустила дым и сладострастно произнесла:

– Курится очень хорошо...

Еще бы, такая доза могла одурманить целое стадо мамонтов! Малко протянул ей вторую сигарету, которую она зажгла и вручила Курту.

– Кури, дорогуша...

Малко прикурил свою сигарету и втянул дым. Полузакрыв глаза, он внимательно следил за немцем. Раз уж попал к волку в пасть, почему бы не полюбоваться его клыками...

Немец сделал глубокую затяжку и задержал дым. Почти сразу же лицо его приобрело цвет баклажана, начался сильный кашель. К здоровому глазу подступили слезы. Спасая свое достоинство, немец выругался:

– Какая гадость!

Биргитта расхохоталась:

– Это потому, что ты не привык... Продолжай...

Полковник послушно поднес ко рту сигарету. Из-под полуопущенных век Малко удостоверился, что тот действительно заглатывает дым.

Биргитта выкурила уже половину своей сигареты. Сам Малко медленно выдохнул дым через нос и откинул голову на спинку дивана, как если бы уже ощущал действие наркотика.

В доме не было слышно никакого шума, только изредка раздавался кашель полковника Пильца. Приторно-кислый запах гашиша заполнил гостиную, коварно дурманя голову. Малко понимал: чтобы сохранить ясность ума, ему придется напрячь всю свою волю.

* * *

– Мне холодно, – пожаловалась Биргитта. – Ой, как мне холодно!

Она соскользнула на пол и плотно завернулась в одеяло. Лежа с закрытыми глазами, молодая немка продолжала бредить. Это началось несколько минут назад, после того, как она выкурила вторую сигарету. Развалившись на подушках, полковник уже не кашлял. По его механическим и замедленным жестам Малко понял, что гашиш начинает оказывать на него достаточно сильное действие.

Вдруг Биргитта приподнялась, приставила к уху ладонь и крикнула:

– Ой, мне больно. Ухо, у меня отваливается ухо!

Лицо немки выражало неподдельное страдание. Казалось, ее ресницы еще больше удлинились. Зрачки необыкновенно расширились, но в них не было видно никакой жизни. Они выглядели такими же мертвыми, как искусственный глаз полковника Пильца. Устремив взгляд на Малко, но не видя его, она показала рукой на стену.

– Смотри, какие красивые цвета...

Малко машинально обернулся, но ничего не увидел, кроме белой стены. Между тем, Биргитта снова резко опрокинулась на бок и тяжело застонала. С губ ее срывались невнятные слова. Малко решил, что настало время брать быка за рога. Наклонившись, он мягко помассировал ей живот, висок и ухо, приговаривая:

– Тебе совсем не больно, не больно, поверь мне.

Постепенно перекошенное страданием лицо Биргитты принимало умиротворенное выражение. Наконец, приоткрыв губы, она произнесла:

– И правда, боль прошла. Я чувствую себя хорошо, – медленно сказала она.

Приподнявшись, она обвила руками шею Малко и взасос поцеловала его. Малко в ужасе пытался ее оттолкнуть. Но тут раздался громкий хохот полковника Пильца, который показывал пальцем на зеркало, встроенное в потолок. Их он не замечал.

– Ну и обезьяна, вот это обезьяна!

Малко с трудом сохранял серьезность. Немец же трясся от хохота. Массированная доза наркотика, которого он накурился отнюдь не по своей воле, уже давала эффект. Он встал и, пританцовывая, прошелся по комнате.

Внезапно, следуя ритму какой-то призрачной музыки, он пустился в бешеный пляс, продолжавшийся целую минуту, затем повалился на диван.

– Люблю танцевать, – торжественно объявил он. – К сожалению, танцевать случается слишком редко.

Он больше не улыбался и имел несколько чопорный вид. Маленький белый шрам у виска потемнел, нижняя челюсть чуть отвисла.

Малко осторожно отстранился от Биргитты, которая не воспротивилась этому. Выпрямив туловище, она скрестила руки на груди и стала медленно перебирать пальцами. Малко сел рядом с полковником. Он знал, что гашиш действует в общем так же, как пентотал, расковывая подсознание и нейтрализуя все внутренние ограничители. Он никогда не пробовал себя в роли психоаналитика, и успех предприятия всецело зависел теперь от его такта и сообразительности.