Заход в Паго-Паго - Вилье Жерар де

Только в открытом море до него дошло, что убийцы таким способом купили его молчание, сделав фактически соучастником преступления.

Конечно, он никогда не скажет тем, кто ему заплатил, что дело пошло не совсем так, как должно было. В тот вечер он находился на судне совсем один, и легко мог спрятать труп. Но потом, уже во время перехода, ему никак не удавалось сбросить труп потихоньку, тайком от экипажа. Брать канаков в союзники было слишком опасно, и Грязнуля Джо уже собирался принять героическое решение – пожертвовать ящиком пива, чтобы они упились в стельку... Но потом отступил перед огромностью жертвы и, подождав, когда команда сойдет на острове Пэн на берег, сбросил труп в лагуну.

Было давно пора. Даже канаки уже задумывались, что может так смердеть на площадке под трапом. К счастью для себя, они спали на палубе.

Теперь все было позади. Пиво отработано, а труп съеден хищными рыбами.

Грязнуля Джо машинально пощупал узкий карман на штанах, где лежали бумажник и золотой браслет. Браслет стоил примерно ливров десять. Но на его обратной стороне было выгравировано имя, поэтому Грязнуля Джо не осмеливался его продать. А бумажник из крокодиловой кожи был так хорош, что капитану не хватало духу его выбросить...

В редкие минуты просветления он думал иногда о том, кем был погибший и за что с ним расправились.

Он наощупь схватил новую банку пива. Вдруг на палубе послышался глухой шум. Словно упал какой-то тяжелый предмет. Банка с пивом зависла в воздухе. Грязнуля Джо никого не ждал. Канаки сошли на берег, взяв единственную шлюпку, и их визги он узнавал сразу.

Если бы кто-то причалил к «Принцессе Фиджи», он бы почувствовал удар о корпус. Для самоуспокоения он завопил:

– Есть там кто-нибудь, так твою растак?!

Он ничего не услышал, кроме обычного поскрипывания. Наверное, крыса была потолще, чем остальные.

На всякий случай Грязнуля Джо взял громадный нож, которым резал мясо. Если на судно проник вор, он рано или поздно спустится на площадку под трапом. Грязнуля Джо отпил немного пива и задремал в полутьме. Когда банка кончится, он поджарит себе кусок черепашьего сердца.

* * *

Малко первым высадился из пузатого каноэ, доставившего на несколько часов пассажиров «Тофуа» на берег.

Вода была очень прозрачная, но глубина достигала тридцати метров до самых коралловых рифов. Это позволило «Тофуа» приблизиться больше, чем на четверть мили и бросить якорь.

Все население Ниуе собралось на причале, в конце единственной улицы на острове. Прибытие «Тофуа» было редкостным развлечением. Туристов поджидал местный оркестр, и узкие баржи уже заскользили к судну, чтобы доставить груз.

Малко не сводил глаз с приземистого силуэта над водой, недалеко от «Тофуа»: какое-то старое корыто с полуютом, как у рыболовного судна, высоким форштевнем и непостижимо ржавым корпусом.

Малко подошел к чернокожему полицейскому в форме цвета хаки, наблюдавшему за высадкой.

– Видите то судно? Это «Принцесса Фиджи»?

Канак от изумления едва не проглотил ремешок своей каски. Наверное, белый сошел с ума, собираясь путешествовать с Грязнулей Джо.

– Да, господин, – сказал он. – Я полагаю, что это и есть та самая посудина.

– Где можно взять лодку, чтобы добраться туда? – спросил Малко.

– Лодку?

Воистину, нужно очень сильно перегреться на солнце, чтобы вздумать отправиться на «Принцессу Фиджи». Полицейский с отвращением указал Малко на группу чернокожих, сидевших на причале.

– Спросите у них.

Спор занял еще четверть часа. Они хотели отвезти его посмотреть Ниуе, заставить его вернуться на «Тофуа», но только не направляться в сторону «Принцессы Фиджи». Наконец, заплатив около пяти новозеландских долларов, Малко нанял пирогу, выдолбленную из ствола кокосовой пальмы. На веслах сидели два черных, как уголь, канака.

С борта «Принцессы...» свисали расхлябанные сходни. Тросы были до того засалены, что блестели на солнце. Малко схватился за них и поднялся на палубу.

– Возвращайтесь через два часа, – прокричал он канакам. – Получите еще пятерку.

Ему мало улыбалось добираться до «Тофуа» вплавь.

Если все пройдет благополучно, сегодня же вечером он вернется на Паго-Паго.

Палуба «Принцессы Фиджи» была отвратительно грязна. Малко осторожно миновал закрепленные бочки и беспорядочные груды ящиков. Вонь от черепашьей туши вызывала тошноту. Судно казалось заброшенным. Обходя падаль, облепленную огромными мухами, он подошел к темному отверстию.