SAS. В Стамбуле - Вилье Жерар де

– Что за машина?

– Не знаю. Черная машина. Большая. Я ничего больше не понимал. Всякий раз, когда я спрашивал Белграта «Черт возьми, что ты делаешь?» он отвечал мне: «Я скажу тебе позже». Однажды тип, который был с ним, посмотрел на меня так, будто хотел перерезать мне горло. Тогда я испугался.

Кюр провел грязной рукой по горлу. Ему было не по себе. Вертел почти полностью обуглился, от него исходил черный дым. Вид купюры успокоил его. Он продолжил:

– Я даже не знал в чем дело. Однажды, когда я был один, мне позвонили. Спросили долго ли еще предприятие Белграта будет держать трал, которое сняло в наем.

«Какой трал»,- сказал я. Тип был явно удивлен. «Трал, который вы сняли, чтобы снять с мели нефтяной танкер. В Босфоре. Прошло уже два месяца, и он нам нужен. Скажите вашему патрону позвонить нам».

Вечером, когда господин Белграт вернулся, я сказал ему об этом. Он подмигнул мне: «Это для дела, которым я сейчас занимаюсь. Мы снимаем с мели судно. А я – технический консультант».

Я рассмеялся! Белграт, технический консультант! Он умел только писать, а в судах я разбирался больше его. Но я промолчал, потому что, когда он увидел, что я смеюсь, у Белграта был довольно несчастный вид. Тогда я подавил смех.

К тому же он никогда не бывал на том судне. Целыми днями он был здесь со своим типом. Или он был у себя с тем же парнем. Сам я думал, что это ненормальная жизнь. Однако он не выглядел несчастным. Однажды он даже сказал мне: «через пару-тройку месяцев мы купим склад и два грузовика и сможем поехать в Анкару за старыми тачками.

Вот только грузовик так и не купили.

– Когда произошел несчастный случай?

– Как раз после того, когда с другими было покончено. Кажется, судно так и не смогли снять с мели, и его бросили. Это никого не расстроило. Однажды вечером Белграт возвращался на верфь один.

«Кюр, – сказал он мне, – вот 2 500 ливров, которые я тебе обещал. В понедельник ты наймешь четырех или пятерых человек, и мы начнем работать. Как только я найду работу, мы купим судно на лом».

Кюр замолчал. Он тщетно пытался выдавить слезу из своих прищуренных глаз.

– А на следующий день он был мертв.

– Вы знаете, куда он направлялся в тот вечер?

– Нет.

– Он обычно выходил по вечерам?

– Никогда. Он всегда рано ложился.

Наступила непродолжительная пауза. Малко размышлял. Он знал достаточно. Не стоило терять время. Он откашлялся и произнес:

– Рад был повидать вас. Вот 500 ливров, которые я должен господину Белграту.

Кюр взял купюры и положил их на стол рядом с вертелом. Он подозрительно посмотрел на Малко.

– Странно, что Белграт никогда не говорил о вас. И почему вы задали мне все эти вопросы? Вы из полиции?

Малко покачал головой.

– Нет. Не я задавал вам столько вопросов. Это вы много говорили…

Воспользовавшись замешательством турка, Малко повернулся и ушел. Турок окликнул его. Малко прикинулся глухим и вышел через небольшую деревянную дверь.

На улице никого не было.

Ему пришлось пройти метров пятьсот, прежде чем он нашел такси. Вернувшись в Хилтон, он вошел в свой номер и заказал бутылку водки с тоником. От Лейлы было три сообщения. Он позвонил ей. Аппарат едва не выпал у него из рук.

– Что на тебя нашло, пристроить в моем номере двух мужчин? – Закричала танцовщица. – Один в моей постели, а другой – в ванной!

Послышался шум борьбы, и в трубке послышался голос Джонса:

– Все в порядке, патрон. Знаете, что вытворяет эта стерва?

– …

– Она исполняла танец живота целый час…Если она будет продолжать в том же духе, я ни за что больше не отвечаю…

– Чудовище! – крикнула Лейла.

Малко повесил трубку. По крайней мере, ее хорошо охраняли. Он стал потягивать водку, думая о таинственном танкере. Столько усилий приложили для того, чтобы его так и не сняли с мели.

Глава 13

Консул вертел в руках карандаш, и выглядел он чрезмерно раздосадованным. Несомненно ситуация поразила его.

– Я спросил турков о Белграте, – сказал он Малко. – Он действительно был задавлен машиной. Кажется, несчастный случай. Расследования практически не было. Кроме этого, ничего об этом человеке.

– А «Архангельск»?

– Тоже ничего. Русские попросили у турков разрешения снять его с мели, разрешение было получено. Через три месяца они сообщили, что операция невозможна, и танкер будет продан на металлолом. С тех пор дело не сдвинулось с места.