Пляска смерти в Белграде - Вилье Жерар де

— Почему? Да я тысячу раз ему говорила, что Милена предательница, чтобы он не доверял ей. Он только улыбается, он и слушать меня не хочет.

— А от меня чего вы хотите?

Таня Вартанян закурила новую сигарету.

— Ничего особенного. Вы довезете Арама до австрийской границы. Только вместо того, чтобы передавать его в Вене в руки своих американских друзей, вы вручите его мне.

— Каким образом?

— Подробности узнаете, как только дадите согласие.

— Вы требуете, чтобы я предал людей, на которых работаю.

— Они вас тоже предают! — сухо заметила женщина. — Если вы согласитесь на мое предложение, вам не придется жалеть.

Она порылась в сумочке, достала листок и протянула его Малко. Он развернул. Удар так удар! Чек на два миллиона немецких марок в Ганноверском банке в Мюнхене. Имя получателя вписано не было.

— А если я откажусь?

Малко снова сложил чек и машинально помахивал им.

Женщина даже не повела бровью.

— Вы не доедете живым до Вены.

Она замолчала, и стало слышно, как завывает за окнами ветер. Малко совсем не нравилось положение, в котором он оказался. Во-первых, этическая сторона — он не умел предавать. А во-вторых, он слишком хорошо знал мир разведки — двойные агенты долго не живут. Вроде процедуры посадки на кол: начинается хорошо, а кончается ой как плохо.

Он нагнулся и положил чек в полуоткрытую сумочку.

— Мне часто предлагали деньги за предательство, но я никогда их не принимал, — сказал Малко. — Даже при том, что я не вижу для себя ничего недостойного в самой вашей просьбе. Верно, содержание моего замка может разорить любого, но сам я стою больше, чем тридцать сребреников Иуды.

Они несколько секунд смотрели глаза в глаза, потом женщина отвела взгляд.

— Это ваше последнее слово?

— Да.

Она поднялась, и он тоже поднялся, думая, что женщина собирается уходить. Но она задумчиво продолжала стоять против него. Потом тряхнула головой и сказала:

— Что за идиотизм! Я не думала, что так получится.

Малко подошел ближе и положил руки ей на бедра.

— Надеюсь, вам не придется меня убивать, — сказал он полушутя, полусерьезно.

Их взгляды встретились, и она молча отвела глаза. Его ладони, словно их тянул вниз невыносимо тяжелый груз, заскользили по мягкой шерсти, поглаживая бедра, а затем ляжки женщины. Он ощутил под пальцами змейки подвязок, державших чулки, и изрядная порция адреналина устремилась в его жилы.

Таня не двигалась, опустив руки вдоль тела. Между тем жест Малко был не из тех, которые можно проигнорировать.

Он тихонько привлек ее к себе. Прикосновение двух тяжелых грудей воспламенило его. Они все еще стояли неподвижно, тишина в комнате нарушалась лишь их прерывистым дыханием. Теперь Таня не могла уже не заметить, что он испытывает. Он прижал ее к себе еще сильнее. Дыхание ее участилось. Он убрал руки, но женщина не отошла. Тогда он обхватил пальцами ее талию и стал медленно продвигаться вверх, пока в ладонях не оказались две тяжелые груди.

Он не торопился убирать пальцы с крупных и жестких, как карандаши, сосков под зеленым шелком. Груди поднимались и опускались все быстрее и быстрее. Таня легонько вздрогнула. Тогда, спустившись вновь к талии, он расстегнул пояс из крокодиловой кожи, молнию юбки и потянул ее вниз.

Юбка упала на пол, открыв взгляду длинные коричневые чулки на белом, как и трусики, поясе.

Их взгляды наконец встретились. У Тани он был затуманенным, неясным.

— Таня, — сказал Малко, — это не заставит меня переменить решение.

В голубых глазах вспыхнул гнев.

— Вы ничего не понимаете в женщинах! — сказала она. — Вы насилуете меня взглядом с того самого момента, как я вошла в комнату. Я уже вся потекла. Так сделайте же это, наконец!

Он не возражал, расстегнул пуговицы блузки, и она соскользнула с плеч Тани. Груди ее были действительно великолепны — полные, белые, тяжелые. Соски упирались ему в рубашку, как два язычка пламени. Он поцеловал ее, и она ответила на поцелуй, причем нижняя часть ее тела ритмично и страстно колебалась.

Малко подтолкнул ее к кровати. Когда он снимал с нее трусики, она закрыла глаза. Он хотел поласкать ее, и тут же понял, что она не соврала. Лежа на спине, чуть приоткрыв ноги, женщина была готова отдаться без всяких предисловий.

Он вошел в нее так глубоко, как смог. Таня слегка согнула колени, обняла Малко и шепнула:

— Да, вот так, хорошо.

И задвигала бедрами взад и вперед, пока он трудился не покладая сил. Когда он заходил слишком глубоко, она слегка постанывала, коротко вскрикивала.