Героин из Вьентьяна - Вилье Жерар де

– Каким образом?

– Нужно действовать осторожно. Ведь у Ло-Шина повсюду друзья. К вам подойдет велорикша и предложит отвезти вас в «Эль-Марокко» в Донг-Паланге. И вы поедете с ним.

Малко крепко пожал ему руку. Голова вьетнамца едва доставала ему до плеча.

– Надеюсь, у господина Труонга будет много неприятностей, – сказал он убежденно.

Малко вышел наружу, отупевший от жары. За ним семенила Юболь. Здание склада стояло рядом с деревянными домами Совета Министров, недалеко от «Сеттах-Паласа». Здесь беспрерывно сновали рикши, небрежно крутя педали. Некоторые из них дремали около двери, усевшись в свои коляски, пьяные от усталости, опиума и солнца. Жалкие осколки разлагающегося мира.

Юболь взяла Малко за руку.

– Ты доволен?

В ее голосе было столько заботы, что он был тронут.

– Я надеюсь, что твой друг серьезный человек.

– Он всегда говорил мне, что ненавидит Труонга и когда-нибудь убьет его...

– Тогда остается только ждать.

Юболь дернула его за руку.

– Ты мне кое-что обещал...

– Что именно?

– Жениться на мне. Этого только не хватало!

* * *

Десятка два лаосцев – мужчин, женщин и детей – толпились в доме и окружающем его садике. Малко был встречен благосклонными улыбками и буддийскими приветствиями в форме двух сложенных ладонями рук, поднятых на уровень лица. Юболь вся сияла. Довольно пожилой мужчина, которого Юболь представила как своего отца, встал напротив Малко и произнес длиннейшую речь, которую дочь резюмировала в следующих словах:

– Он очень доволен, что его дочь выходит замуж за человека столь богатого. Он желает, чтобы твои урожаи были всегда обильными и чтобы наши дети росли счастливыми...

В настоящий момент до этого было еще далеко... Малко взглянул на кувшины с рисовой водкой и огромные блюда с мелко нарубленным мясом, расставленные во дворе. Похоже, что семья Юболь опустошила рынок. Здесь было не менее двадцати уток, разрубленных на кусочки.

– Нужно, чтобы ты оделся, – сказала Юболь.

– Чтобы я оделся?!

Она рассмеялась.

– Да. Ты видишь вон того старика в углу? Это деревенский вождь. Он специально приехал, чтобы нас обвенчать. На тебе должен быть традиционный костюм. Затем мы должны продемонстрировать наше супружество, чтобы все могли убедиться, что я действительно твоя жена.

Казалось, она была на верху блаженства. Малко попытался не думать о том, зачем он приехал в Лаос. Никогда не следует воспринимать жизнь слишком серьезно. Но, похоже, Юболь по-настоящему втянется в игру.

– Ты же знаешь, что я очень скоро уеду отсюда, – сказал он. – Что все это понарошку...

Она разразилась своим странным пронзительным смехом.

– Разумеется! Но ты спас меня в глазах родителей, сняв для меня дом. И они счастливы. Они прекрасно знают, что ты никогда не приедешь жить в их деревню. Но они гордятся, что их дочь любима таким богатым и могущественным человеком.

Запах ладана заполнил весь дом. Завернутая в длинный саронг, с венком из цветов плюмерии на шее, Юболь с самым серьезным видом смотрела на Малко. На нем также был только саронг, обернутый вокруг талии. Тело его благоухало душистым пальмовым маслом.

Прямо перед ними присел на корточки вождь деревни. Рядом с ним лежала циновка, на которой были разложены восемь связок по десять тысяч кипов и несколько толстых белых веревок: церемонию можно было начинать.

Медленно и торжественно вождь деревни взял деньги и стал громким голосом пересчитывать их, обратившись лицом к двери.

Подсчет сопровождался радостными криками: это родственники, собравшиеся перед лестницей, выражали свое удовлетворение! У Малко слегка кружилась голова из-за рисовой водки, добрый десяток рюмок которой его заставили проглотить. Ему все время хотелось расхохотаться при мысли о том, что судьба его расследования зависела теперь от давней неприязни между двумя вьетнамцами.

Закончив подсчет денег, вождь деревни взял одну из веревок и обвязал ею запястье правой руки Малко. Юболь склонилась к нему, чтобы объяснить:

– Это баси. Каждая из этих веревок должна удерживать одну из твоих душ и приносить ей счастье. Нужно, чтобы ты их носил до тех пор, пока они сами собой не развяжутся. Иначе они могут принести несчастье.

Бормоча заклинания, вождь деревни продолжал обвязывать веревками запястья обеих рук Малко.

– А сколько же у человека душ? – спросил тот, несколько встревоженный.