Фурия из Белфаста - Вилье Жерар де

Малко предпочел уклониться от прямого ответа, опасаясь, что правда настроит Туллу против него. Тем более что Маурин, блюдя свой интерес, подыгрывала ему.

– Я просто не представлял, до какой степени это опасно. Да и произошло все как-то помимо моей воли: уж очень заразителен энтузиазм Маурин и ее друзей.

– Но ведь они просто выполняли свой долг! – с живостью возразила Тулла. – Это железное правило организации. Мы должны выручать друг друга, даже если нам грозит смерть.

– Мне казалось, что все исходило от одной Маурин... – продолжал Малко.

– Одной? Исключено!

– Именно одной! Эта троица была предана ей беззаветно.

Тулла подавила рыдание:

– Боже мой! Биг Лэд и Гордон... Это ужасно! Они погибли из-за меня!

– Биг Лэд сам искал смерти, – уточнил Малко. – У него были на то свои причины. Маурин расскажет вам. Что же до Гордона, он давно уже был мертв...

Наступило молчание.

Тулла вновь нарушила его:

– Вы так ничего и не узнали о моем отце?

– Ничего определенного, – признался Малко.

В коридорчике послышались шаги.

Дверь склепа отворилась, и в проеме возник красноватый лик священника, державшего на сгибе руки старенький автомат «Стен».

– Скорее, дети мои!

Малко поспешил расправить онемевшие члены. В коридорчике ждала Маурин, окинувшая их с Туллой подозрительным взглядом.

– Ваша машина здесь, – сказал священник Малко. – Можете возвращаться в Белфаст, а они переберутся в другое, более падежное убежище.

Как ни странно, у Малко сжалось сердце. В продолжение последних часов он совершенно забыл, что его послало сюда ЦРУ с заданием проникнуть в революционную среду.

Но вот все кончилось, и каждый возвращался к своей привычной жизни.

Они выбрались из подземелья, прошли по пустой церкви. Уже наступила ночь. Распрощались на паперти. Сначала Малко обняла плачущая Тулла, затем Маурин, прижавшаяся к нему всем телом. Старый священник смущенно отвернулся.

– Ну, в добрый час! – шепнул Малко.

Искренне того желая.

– До скорого! – отвечала Маурин. – Вы были бесподобны!

Священник, ждавший рядом с крохотной допотопной «воксхолл», ликующе воскликнул:

– Пять солдат врага убито! Господь был с вами!

Девицы втиснулись в «воксхолл» и укатили. Малко устроился за рулем «кортины».

Он представил себе выражение лица Конора Грина, когда тот узнает, какая роль отводилась ему в этой блистательной операции. Он порадовался в душе тому, что надевал маску: благодаря ей он, вероятно, избежал многолетнего заключения...

* * *

Малко проснулся, как от толчка. Оглушительный перезвон тюремной тревоги терзал его барабанные перепонки. Он уже разинул рот для крика, то тут до него дошло, что звонит телефон у кровати. Он нашарил трубку, поднес ее к уху и узнал голос Конора Грина, испытав чувство внезапного облегчения.

– Хорошо провели выходные? – спросил американец каким-то странным голосом.

– Н-да... – немногословно ответил Малко. – Какой сегодня день?

– Понедельник. Вы что, не просыпались с пятницы?

Малко немедленно ухватился за подсказку. Пожалуй, лучше ему не придумать! Надо думать, у Конора Грина были веские причины звонить ему домой.

– А который час? Вчера я в самом деле изрядно-таки выпил.

– Восемь.

– Вечера или утра?

– Да утра же, утра!

Малко спал всего четыре часа.

– Какие новости? – спросил он.

– А вы не знаете? Вчера отряд боевиков ИРА похитил из армагской тюрьмы дочь Билла Линча, убив пятерых английских солдат, а затем взорвав тюрьму... Самая кровопролитная и самая яркая операция ИРА за последние месяцы.

– Ее отбили?

– Нет, но Особый отдел всех поднял на ноги и прочесывает страну.

– Прекрасно. Скоро встречаемся? В двенадцать?

– В двенадцать, на том же месте.

Конор Грин повесил трубку.

* * *

Лицо Конора Грина приняло тот зеленоватый оттенок, который присущ корочке сыра бри. Когда же Малко окончил повествование о бурных событиях прошедших выходных, он проронил:

– Ваше участие в этом налете весьма прискорбно.

«Прискорбно» звучало уж очень пресно.

– Мне поставили задачу внедриться в ИРА, – с чувством заметил Малко. – Я всего лишь исполнял приказ.

– Да, но вас не просили устраивать налет на тюрьму! – проворчал Конор Грин. – Если англичане прознают о ваших подвигах, даже Джаспер окажется бессилен. Не забывайте, что убито пятеро солдат. Вам остается одно – исчезнуть.