К западу от Иерусалима - Вилье Жерар де

– Сколько здесь таких охранников, как вы? – спросил Малко по-итальянски.

– Двое. Один дежурит у входа в поместье со стороны дороги, другой – на телефонном коммутаторе. Внутри здания все охранники – арабы.

– Вооруженные?

– Да.

Малко объяснил ему:

– С вами ничего не случится. Через час мы освободим вас.

– Но эмир выгонит меня...

Крис перебил его:

– Если ты так любишь эмира, то я приглашаю тебя на его похороны.

Они закрыли каюту на ключ и направились в сторону бунгало для гостей. К счастью, с этой стороны их не могли заметить.

Через несколько минут они оказались перед будкой телефонного коммутатора, в которой дремал охранник, разморенный жарой. Когда он открыл глаза, то столкнулся с холодным взглядом серых глаз Криса Джонса, нацелившего на него черный ствол кольта.

– Положи руки на голову, – приказал американец.

Сардинец не стал возражать и живо исполнил приказ. Телефонными проводами он был быстро привязан к своему стулу.

– Где эмир? – спросил Малко.

Сардинец указал взглядом на дом.

– Внутри. Правая галерея, четвертая дверь.

Малко повернулся к Крису.

– Стойте здесь, я пойду посмотрю. Милтон должен обойти дом и наблюдать за окнами. Стрелять только в самом крайнем случае.

Малко взглянул на часы: без четверти три. У него было достаточно времени. Уходя, он взял со стола большую связку ключей.

* * *

Абдулла аль-Салинд, эмир Катара, сладострастно потянулся, спрыгнул с белого кожаного дивана и аккуратно открыл бутылку «Дом Периньон», незаметно втягивая живот, так как сидящая напротив молодая женщина наблюдала за ним.

Сегодня наконец к эмиру вернулось хорошее настроение. Египетские псы Баки и Азиз мертвы. Он избавился от агентов ЦРУ, а Китти Хиллман не была больше для него проблемой. Конечно, ему придется нанять дополнительных телохранителей, но жизнь не стоит на месте, политика меняется, и Насер может быть убит в один прекрасный день...

Что касается неприятностей с сардинскими властями, это было мелочью. Он уладит все с Римом несколькими телефонными звонками.

Наконец он может позволить себе заняться своей гостьей. Мэнди Вилер любила деньги и те радости жизни, которые они давали. Встретив эмира в Лондоне в одном из фешенебельных домов, она тотчас же приняла решение выйти за него замуж. Напрасно ее предостерегали, что у эмира была досадная привычка быстро освобождаться от дебютанток, которым он оказывал честь, разделяя с ними ложе. Мэнди была самоуверенной и не сомневалась в своей победе. Надо быть более хитрой, более терпеливой и более порочной, чем другие, и все будет о'кей. Очень простой, но эффективный рецепт. Тем более что Мэнди была красивой и не умела отказывать ни в чем высокопоставленным любовникам.

О чудовищной порочности эмира ходили небылицы. Мэнди желала всем сердцем, чтобы эти слухи не были преувеличены и чтобы эмир оказался достойным своей репутации. По крайней мере ей не будет скучно.

Положив ногу на ногу, Мэнди сидела напротив эмира, наполнявшего бокалы шампанским. Он протянул один из них Мэнди.

– За нас, – сказал он.

– За нас, – повторила она.

Эта часть здания была отведена для любовных оргий эмира Катара. Черный мраморный пол был покрыт роскошными коврами и шкурами белых медведей. Комнату наполняли стереозвуки сентиментально-приторной мелодии. Благодаря кондиционеру здесь царила приятная прохлада.

– Я хотела бы покурить, – сказала Мэнди.

– Сигареты в баре, – ответил он.

Он любил наблюдать за ее пластичными движениями, стройной гибкой фигурой.

Мэнди знала об этом. Она скинула туфли и прошла босой до бара. Открыв дверцу, она вскрикнула:

– К! Что это?

Она называла эмира просто К. В этом было что-то таинственное и возбуждающее. Мэнди взяла в руки маленький автоматический пистолет.

Эмир одним прыжком подскочил к ней и, выхватив пистолет из ее рук, положил его в ящик и запер на ключ.

– Это для самообороны, – объяснил он, – если придут грабители.

Он рассказал ей, что в предыдущую ночь на поместье напали сардинские бандиты.

Мэнди была возбуждена. Эмир почувствовал это и привлек ее к себе. Мэнди вложила много страсти и техники в их первый поцелуй, хотя ей и не нравился дурной запах изо рта эмира: но деньги не пахнут...

Их флирт продолжился на диване. Когда эмир снял с нее бюстгальтер, она вскрикнула и сказала, что диван – не самое удобное место для любви.