Цейлонские парии - Вилье Жерар де

Свани с изумлением посмотрела ему в глаза, стараясь понять, не шутит ли он.

— Это невозможно! — воскликнула она. — Они вас убьют. Это все равно что похитить в Риме святую плащаницу...

Но австриец уже принял решение. Он стряхнул с костюма пыль и улыбнулся Свани:

— Вы мне поможете?

* * *

Иван Гончаров аккуратно развернул белый шелк и достал реликвию. Она была заключена в крохотную золотую дагобу, точно такую же, как та, что располагалась в Восьмиугольном храме, только гораздо меньших размеров.

Русский протянул дагобу учителю. Захир благоговейно принял ее и поставил на красную бархатную подушку. Оба помолчали. Затем Гончаров вынул из кармана свернутые в трубку бумаги и положил их рядом с реликвией.

— Здесь документы, подтверждающие подлинность этой вещи, — пояснил русский. — Когда далай-ламе и нескольким его сторонникам пришлось покинуть Тибет, они унесли с собой этот зуб, веками хранившийся в тамошнем монастыре.

Захир слушал довольно рассеянно. Ему не терпелось остаться наедине со священным зубом. Это была лучшая минута в его жизни. Благодаря золотой дагобе он сравнялся, с величайшими религиозными вождями острова. Его лицо будто осветилось изнутри. Внезапно у него возникло ужасное подозрение.

— Как я проверю, действительно ли зуб находится внутри этой дагобы? — недоверчиво спросил он.

Гончаров улыбнулся без тени обиды и указал на тонкую границу посредине между верхней и нижней частью дагобы.

— Она развинчивается, — пояснил он. — Зуб лежит внутри, в специальной полости. Вы можете его увидеть и пощупать.

Учитель облегченно вздохнул. Гончаров продолжал:

— Мне поручено передать вам благодарность от моего руководства за помощь, которую вы нам оказали. Наша работа продолжается, и я надеюсь, что впредь наше сотрудничество будет не менее плодотворным.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — нехотя ответил старейшина, не сводя глаз с бесценной святыни.

Ивану Гончарову не терпелось вернуться в Коломбо, чтобы проверить, покончено ли со Свани, и заняться Дианой. Атмосфера монастыря тяготила его. Будучи убежденным атеистом, он довольно неохотно союзничал с такими далекими от социализма людьми, как преподобный Захир. Низко поклонившись учителю, он вышел на улицу и с наслаждением вдохнул прохладный воздух. Старый морщинистый «бику» плотно закрыл за ним дверь и вновь погрузился в медитацию, сильно смахивающую на послеобеденную дрему.

Едва лишь машина Гончарова свернула на дорогу, ведущую в Канди, Малко и Свани устремились вперед. Малко постучал. Сонный старичок-монах приоткрыл дверь, решив, что предыдущий посетитель что-то забыл. Когда он понял свою ошибку, Малко уже успел войти. «Бику» хотел оттолкнуть его, но следом за Малко входила Свани.

— Где учитель? — спросила она у старика.

— Наверху... — пролепетал тот. — Но кто вы такие? Я должен сначала сообщить о вашем визите...

Не ответив, они начали подниматься по лестнице. Монах пронзительно закричал, поднимая тревогу. Малко понял, что через несколько минут весь монастырь поднимется на ноги.

От площадки второго этажа вели два коридора. Справа от лестницы виднелась богато отделанная дверь из темного дерева. Малко и Свани в нерешительности остановились перед ней, но тут из-за двери вышел монах в традиционной оранжевой одежде. Увидев незваных гостей, он озадаченно остановился.

— Это он, учитель Захир, — прошептала Свани.

Монах юркнул обратно в комнату, но дверь захлопнуть не успел: Малко задержал ее ногой.

Захир ухватился за шнурок звонка, злобно глядя на них.

— Кто вы такие? — крикнул он. — Кто вам позволил войти?

Малко уважительно поклонился и сказал по-английски:

— Я принц Малко. А вы, если не ошибаюсь, преподобный Роанна Захир?

Учитель, немного успокоенный светскими манерами Малко и его представительным видом, понизил голос, но сурово обратился к Свани:

— Разве ты не знаешь, что в этот храм запрещено входить иностранцам и неверующим? Зачем ты привела сюда этого человека? Что ему нужно?

Малко через плечо Захира посмотрел на стоящую на столе золотую дагобу. Затем спокойно обошел монаха и встал возле стола.

— Красивая вещица, — заметил он. — Что это?

Учитель, шурша платьем, кинулся к нему. Его худые руки ухватили Малко за пиджак. Он был на грани нервного припадка.

— Не трогайте! — воскликнул он. — Не касайтесь божественной реликвии!

Малко мягко, но решительно отстранил его. Судя по реакции монаха, в золотой оболочке на столе находился священный зуб.