Убить Ющенко! - Вилье Жерар де

Итак, две попытки уже провалились: сначала с поляком, а затем с Игорем Байкалом. Последняя попытка не предусматривалась, просто таким образом Николай Заботин реагировал на проникновение в свою агентурную сеть. Это было пустяком по сравнению с тем, что он творил в Киеве в счастливые времена Советского Союза...

Николай Заботин выключил свет в кабинете, тщательно закрыл на ключ дверь и спустился на автостоянку посольства, чтобы сесть в безликую «Ладу», зарегистрированную на одну строительную фирму, в которой участвовали россияне. Ведя машину плохо освещенными улицами Киева, он все спрашивал себя, почему Олег Будинок решился ликвидировать своего старого приятеля Игоря Байкала, несмотря на многочисленные политические, финансовые и личные связи, объединявшие их. В любом случае причиной этого была деятельность агента ЦРУ Малко Линге.

* * *

Анатолий Гирка выглядел измученным. Опустив голову на руки, он дремал на столе, на котором недавно закончил свою исповедь, тотчас же отправленную Дональдом Редстоуном в сейф под замок. Резидент сделал копию и для Малко. Тот еще сомневался относительно способа, как использовать эти признания. Это был настоящий динамит. Если им воспользоваться, то можно вызвать неконтролируемую цепную реакцию.

Анатолий Гирка резко поднялся и спросил, еле ворочая языком:

— Что мне делать?

— Я предоставлю в ваше распоряжение комнату, где вы сможете оставаться столько, сколько захотите, — сразу же ответил резидент. — Завтра я дам вам заполнить прошение о предоставлении политического убежища в Соединенных Штатах, которое я переправлю в Госдепартамент вместе с положительным заключением. Тем временем на вас распространяется программа защиты свидетелей, которым угрожает опасность. Это связано с покушением на убийство господина Малко Линге.

Украинец, кажется, перепутал слова «комната» и «камера». Оторопевший, он нетвердо стоял на ногах. Дональд Редстоун вызвал свою секретаршу и поручил ей отвести убийцу Игоря Байкала в ту часть посольства, которая предназначалась для дипломатов, прибывающих на время, а затем повернулся к Малко.

— У вас есть идея относительно того, что можно сделать с этими признаниями?

— Да, — сразу же ответил Малко. — Я попытаюсь переубедить Олега Будинка. Сообщив ему, с доказательствами в руках, о существовании этой исповеди, содержащей обвинения в его адрес. Это отправная точка, иначе я даже не смогу войти с ним в контакт.

— Как вы собираетесь доставить ему эту информацию? Дело тонкое...

— Я полагаю, что Ирина Мюррей могла бы передать ее прямо ему в руки... Тут необходим абсолютно надежный человек.

Американец отпрянул.

— А если...?

Малко успокаивающе улыбнулся.

— Я не думаю, что Олег Будинок станет нападать на нее в помещении президентской администрации. А потом, когда он прочтет свидетельства Анатолия Гирки, он будет куда более осмотрительным. Я предложу это задание Ирине сегодня вечером. Разумеется, не навязывая ей свою волю.

— Не подвергайте ее ни малейшему риску, — порекомендовал Дональд Редстоун. — Я сам переговорю с ней об этом.

Он тотчас же позвонил Ирине Мюррей по своему мобильному телефону. Малко присутствовал при разговоре. Резидент рассказал о том предложении, которое Малко собирался ей сделать, но уточнил, что она ни в коей мере не обязана соглашаться...

— Она ждет вас в девять вечера в «Премьер-Палаце», — сказал в завершение американец.

* * *

Малко резко остановился на входе в небольшой холл. Похожие на двух тигриц, готовых разорвать друг друга, Ирина Мюррей и Татьяна Михайлова, в своем соболе из «Ревийона», сидели лицом к лицу по обе стороны низенького столика! Ирина была скромно одета в свое вечное кожаное пальто черного цвета, позволяющее увидеть голубую кофточку, которая обтягивала полную грудь, и черную юбку с разрезом на боку. Сюда прилагались, конечно же, черные блестящие чулки и сапоги на шпильках. Заметив Малко, Татьяна поднялась и направилась к нему с хищной улыбкой на губах.

— Я спускалась, когда услышала, как она спрашивает о тебе у дежурного администратора. Так что мне захотелось узнать, что к чему...

Было видно, что если бы она могла прибить Ирину Мюррей к столу, как прибивают чучело совы на воротах фермы, она бы с превеликим удовольствием сделала это. Впрочем, это был обыкновенный собственнический инстинкт самки. Ведь она не испытывала к Малко никаких чувств. Тот успокоил ее.