Знак шпиона - Троицкий Андрей

Отлично, значит, Дьяков не терял времени даром, наверняка затесался в компанию провинциальных олухов со Среднего Запада США и, вертя головой из стороны в сторону, совершил пешую прогулку по центру Лондона. Хорошая зарядка для шейных мышц. Как только с девочкой случится несчастье, попадет ли она под машину или свернет шею в ванной комнате, якобы поскользнувшись на скользких плитках, Дьяков пришлет по электронке ту же рекламную открытку. Только силуэт экскурсовода будет перечеркнут крестом. Что ни говори, у Дьякова с юмором порядок, правда, юмор этот своеобразный, черный, с кладбищенским душком. Но что с того?

Вернувшись в гостиную, Медников сел в кресло, поставив перед собой на столик стакан с толстым дном и бутылку пива. Жена сидела на диване и, слюнявя палец, переворачивала страницы иллюстрированного журнала с множеством картинок, делая вид, что целиком поглощена этим в высшей степени полезным делом. После больницы она выглядела такой несчастной, с серыми тенями на скулах и нездоровой желтизной щек, что даже продавцы и рыночные торговцы стеснялись её обвешивать. Из человеческой жалости.

Медников хлебнул пива и уставился в телевизионный экран, где старик правозащитник с фарфоровыми зубами, проповедовал неприятным гугнивым голосом вечные ценности демократического общества, дескать, «холодная война» давно закончилась и теперь все цивилизованные страны, рука об руку должны идти вперед к светлому будущему человечества, к заре новой жизни.

– Какая чушь, – прошептал Медников.

Те же самые слова уже не первый год наперебой повторяют все телевизионные болтуны, не имеющие реального представления о том, что творится в мире: они талдычат о том, что надо выбираться из окопов «холодной войны», строиться в шеренги и под звуки оркестра топать вперед, к светлому будущему. Одно время Медников и сам верил в этот наивный постулат, но скоро иллюзии кончились, всем трезвым людям, знакомым с реальной расстановкой сил в мире, стало ясно, что впереди – не новая эра человечества, а новые линии окопов, а «холодной войне» не видно конца. И нет вопроса, на чьей ты стороне в этой войне, потому что каждый воюет сам за себя.

Разглядывая неприятное обрюзгшее лицо старика, всклокоченные седые патлы, очки в пластмассовой оправе, косо сидящие на носу, Медников вспоминал, что он лично несколько лет назад, ещё работая в ФСБ, без особых усилий завербовал старика, чтобы он, бессменный депутат Государственной думы, постукивал на своих коллег. Сейчас певец гражданских свобод получал второе жалование на Лубянке и был вполне доволен жирным куском пирога, который удалось ухватить на старости лет.

Зазвонил телефон.

– Але, – сказал Медников, но на другом конце провода молчали. – Але. Черт побери.

Он положил трубку на столик, отхлебнул из стакана.

– Кто это звонил? – спросила жена.

– Из больницы. С тобой хотели поговорить, – Медников улыбнулся. – Наверное, анализы уже готовы. Ты ведь сдавала анализы? Если в тот день ты не напилась, как скотина, результаты будут хорошими. Просто потрясающими.

– С этикой, с моралью у тебя проблемы с самого рождения, – Любовь Юрьевна перевернула страничку. – Хам. Всегда был хамом.

Медников не слушал жену, он думал, что первый день на работе прошел спокойно. Никаких совещаний, никаких известий из Лондона. Руководители Службы смирились с провалом операции «Обелиск», потому что ничего другого не остается, дело скоро закроют и спишут в архив в связи с невозможностью установить имя убийцы русского дипломата. Что ж, лучшая новость – отсутствие новостей.

Опустошив стакан, он посмотрел на жену и увидел, что Люба что-то говорит и плачет. Господи… Опять эти слезы, которые пахнут не соленой водичкой, а водкой. И эти слова, от которых веет холодом слабоумия.

– Ты никогда не хотел ребенка, – говорила, всхлипывая, жена. – Несколько лет назад я была беременна, уже на пятом месяце. Я мечтала стать матерью. А ты по сто раз на дню повторял, что у меня слишком узкий таз. Ребенок не выйдет из меня. Говорил, что роды непременно кончатся смертью малыша, даже если сделать кесарево сечение. Говорил, что стать матерью мне не суждено, таковы особенности физиологии, такова судьба и с этим надо смириться. Следует избавиться от плода любыми способами. И так изо дня в день.

– Ты хочешь сейчас продолжить тот увлекательный спор? – Медников долил в стакан остатки пива. – Прямо сейчас, спустя многие годы?