Знак шпиона - Троицкий Андрей

– Мне кажется, он испугался, – закончил историю Беляев. – Я это кожей тогда почувствовал. Во время нашей последней беседы.

– Чего испугался? – не понял Колчин. – Проверки на полиграфе?

– Точно. Я ведь его, как говориться, на понт брал. Кто такой был этот Никольский? Золотой мальчик с иллюзиями вместо мозгового вещества, с биографией чистой, как постель монахини. Жизненного опыта – кот наплакал. И что, скажи, проверять на полиграфе? Никакой проверки мы не собирались проводить. По крайней мере, в ближайшее время. Я просто хотел увидеть его реакцию на мои слова.

– Предположим, он испугался. Но на моей памяти из-за обычной проверки на вшивость жизнь ещё никто не кончал. Он мог над твоим предложением, а затем твердо и решительно его отклонить. Полиграф тут ни при чем.

– Посмотрим, – пожал плечами Беляев. – Жду в конторе завтра в три часа. – Слушай, я ведь сижу в ТАССе и не в потолок плюю. Учусь журналистскому ремеслу, оформлению заметок и прочей белиберде. У меня ответственная командировка в Лондон. Впервые в жизни я еду на Запад под легальным журналистским прикрытием. А ты дергаешь меня.

– Я бы не дергал. Приказ генерала Антипова.

«Волга» остановилась перед кубическим зданием ТАССа, Колчин вылез из машины, поднялся на высокое крыльцо, прошел через стальные дуги металлоискателя, предъявив двум милиционерам служебное удостоверение корреспондента.

Москва, Тверской бульвар, здание ИТАР-ТАСС.

1 октября.

Московской редакцией ИТАР-ТАСС руководил молодой человек по имени Сергей Радченко. Он был вполне покладистым, даже компанейским малым и не терпел только двух вещей: опозданий на работу подчиненных и скабрезных анекдотов про евреев, рассказанных в его присутствии. Радченко не имел собственного кабинета, а делил с рядовыми корреспондентами общую комнату на седьмом этаже, довольно тесную и длинную, выходящую своим единственным окном на Тверской бульвар.

Колчин вошел в рабочее помещение в час дня, Радченко поднял голову от бумаг, посмотрел на подчиненного и, постучав ногтем по стеклу наручных часов, сказал:

– Валерий, вы недавно работаете у нас, поэтому, наверное, не успели запомнить: рабочий день начинается в девять утра. Если страдаете расстройством памяти, запишите в блокнот: ровно в девять утра и ни минутой позже вы должны быть здесь.

Два молодых парня корреспондента и девушка, уткнувшиеся в мониторы допотопных компьютеров, оторвались от работы и, не сговариваясь, фыркнули, как бы восторгаясь фонтаном остроумия шефа.

– Я был в кадрах, на собеседовании в старом здании, – не моргнув глазом, соврал Колчин. Он знал, что молодой начальник не станет проверять его слова. – Вы же знаете, что я на днях улетаю…

Радченко не дал закончить фразу.

– Я знаю, что вы уже получили визу, взяли билет на самолет до славного города Лондона. Но пока вы здесь, в Москве, вы мой подчиненный. И потрудитесь, пожалуйста, приходить на службу к сроку. И хотя бы изредка что-то делать. Кстати, где вчерашние заметки о московских строителях и о кондитерской фабрике?

– Сейчас, все доделаю.

– Уж доделайте, не сочтите за труд.

Девушка корреспондент, не сдержавшись, прыснула смешком. Парни переглянулись. Колчин сел на стул у свободного компьютера и стал тыкать пальцами в клавиши. Для начала ввел в соответствующую строку собственный пароль, без которого не войти в базу данных ТАСС, вызвал начатую вчера заметку о ратном труде строителей, достал из кармана тощий блокнотик, исписанный мелким почерком, стал переворачивать страничку за страничкой, хотя помнил все цифры, полученные в Госкомстате, наизусть.

Работа над заметкой отняла минут сорок, Колчин закончил свое произведение на высокой ноте: «В нынешнем году московские строители планируют ввести в строй три с половиной квадратных метров жилой площади». Перечитав опус, перебросил его на компьютер Радченко и, выждав пять минут, повернулся к начальнику, сказал, что заметка готова.

– Уже читаю, – отозвался тот.

– И как впечатление? – поинтересовался Колчин.

– А вам самому как? – спросил Радченко.

– По-моему ничего, – пожал плечами Колчин, сразу признавать свою неудачу он не хотел. – Неплохо, толково. Главное, есть цифры и факты. Все по делу.

– Заметки в таком кондовом стиле печатали в газете «Пионерская правда» лет двадцать назад. Даже раньше. Слушайте, Валерий, я читал вашу анкету, вы работали в солидных региональных газетах: «Тюменском рабочим», в «Сибири»… Эти издания держат высокую планку, там корреспонденты пишут не хуже, чем в Москве. Даже лучше, потому что на периферии куда меньше блатных мальчиков и девочек, чем здесь.