Шпион особого назначения - Троицкий Андрей

Продрогший, подавленный последними событиями, Тарасенко вернулся в квартиру и не смог подавить внутреннюю дрожь пока не напился. Ладно, весь этот кровавый кошмар уже позади, а сегодня он получит компенсацию за пережитые страхи, побои и унижения. За все.

Пивная уже опустела, только за угловым столиком мирно спал какой-то местный пьянчужка. Он широко расставил ноги под столом, повесил голову над грудью, из раскрытого рта капала слюна. И еще у стойки три чеха с мрачным ожесточением накачивались пивом, словно, собираясь перепить друг друга или установить рекорды в личном зачете, выпив не меньше ведра светлого «Козеля». К столику подошел официант и напомнил посетителям, что заведение закрывается через полчаса.

Тарасенко посмотрел официанту в глаза, бросил на стол деньги, скомканные в шарик.

– Принеси еще «Праздроя», только в чистых кружках, и три рюмки водки, – сказал он. – И еще вот что… Выкини отсюда вон того алкаша, который спит в углу. Смотреть на него тошно.

– Хорошо, пан. Но мы закрываемся…

– Сегодня вы закроетесь не раньше, чем я отсюда уйду, – отрезал Тарасенко.

– Да, но хозяин, – робко начал официант. – Мой хозяин сказал…

– Брось, мне это дерьмо слушать не хочется. Пошел твой хозяин знаешь куда? Так ему и передай.

Тарасенко чуть не завелся, он хотел швырнуть в лицо официанта пустую кружку или горящий окурок, но вовремя осадил себя. К чему привлекать к себе внимание, затевать скандал и мордобой с халдеем и его хозяином? Сменив тон, дружелюбно подмигнул официанту.

– Мы скоро уходим, дружище. Очень скоро. Потерпи нас еще немного. Ладно?

Официант подошел к спящему пьянице, растолкал его и, поддерживая под руку, вывел на улицу. Пьяница прокричал какие-то ругательства и исчез за серой пеленой дождя. Вернулся официант, поставил на столик порции пива и водки, но больше не рискнул заикаться о том, что заведение закрывается. Тарасенко усмехнулся. За те годы, что он прожил в Чехии, сумел составить очень четкое представление об этой стране и ее гражданах. Кажется, смог бы написать на эту тему научный трактат.

По наблюдениям Тарасенко, чехи производят впечатление мужественных людей только лишь потому, что никогда, ни при каких обстоятельствах публично не признаются в собственных страхах. На самом деле они панически, до колек, до судорог бояться двух вещей: русских танков и повышения цен на пиво.

Эти страхи нельзя изжить, их нельзя вытравить. Эти страхи сидят в голове, в печенках, бродят в крови. Как дурная неизлечимая болезнь, передаются младенцам с молоком их матерей. В последние годы к этим фобиям прибавился еще и страх перед русской мафией. Когда в каждом забубенном бухгалтере в нарукавниках, приехавшим из России лечить расстроенные нервы и язвенную болезнь, пить минеральную воду в Карловы Вары, чехам мерещится кровожадный убийца, садист, растратчик, сексуальный маньяк, извращенец и фальшивомонетчик в одном лице.

Тарасенко допил пиво, поднялся из-за стола. Шкиль и Ломков тоже встали, вместе вышли на улицу. Она вернулись к машине, вытащили из багажника пистолет, нож и молоток, спрятали оружие под плащами.

Вернувшись в пансион, Колчин глянул на настенные часы, висящие над головой пана Вацлава: без четверти полночь. Когда заскрипела входная дверь, дремавший на стуле хозяин разлепил веки, посмотрел на постояльца тусклыми безжизненными глазами замороженной рыбы, зевнул. Колчин остановился возле стойки, пожелал пану Вацлаву доброго вечера и попросил ключ от душевой комнаты.

Весь день Колчин провел в изнурительных поисках Милы Фабуш. Колчин перетряхнул полгорода, посетил все места, где могла остановиться женщина, побывал в нескольких ресторанах, показал фотографии Фабуш официантам и метрдотелям. Безрезультатно. Милу никто не мог вспомнить, хотя таких девочек мужчины, как правило, запоминают надолго. Завтра предстояло перетряхнуть вторую половину Праги.

Эта рутинная черновая работа навевала мертвенную тоску и сон. Колчин мечтал сбросить с себя несвежую рубашку, облачиться в халат и шлепанцы. Он молился об одном: только бы в душе не отключили горячую воду. – Как дела, господин Баянов? – пан Вацлав протянул постояльцу ключ от душевой. – Как успехи на любовном фронте?

– Пока похвастаться нечем, – честно ответил Колчин. – А как здоровье супруги?

– Кашляет взахлеб. Но температура спала.

Показалось, что пан Вацлав хотел сказать еще что-то. Нечто важное, срочное, слова уже вертелись на языке, готовые выскочить, но в последний момент хозяин почему-то передумал и промолчал. Колчин уловил эту перемену настроения, остановился у стойки, повертел на пальце ключ.