Мастерская смерти - Обер Брижит

В машине пахло антисептиком. Шиба осторожно уложили на операционный стол лицом вниз. Шум голосов, гудение аппаратуры, мелькание цифр и ломаных линий на мониторах...

— До скорого! — сказал ему молодой ассистент, делая знак анестезиологу.

Шиб почувствовал, как в руку ему впивается игла. Он еще услышал, как кто-то считает: «Один... два.,, три...», и отключился.

Глава 18

Медленное, вялое пробуждение... Но боль уже не такая сильная. На улице день. Он жив, это точно, и, самое смешное, это кажется ему совершенно естественным.

Шиб попытался поднять правую руку, но что-то ему мешало. Он скосил глаза и увидел воткнутую в сгиб локтя иглу капельницы. Но левая рука была свободна, и он помахал пальцами у себя перед глазами. Он четко видел их, как и все остальное вокруг. Потом поднес руку к голове и нащупал толстую повязку. Какой сегодня день? Кажется, четверг. Прекрасный день— четверг! От окна донесся легкий шорох. Дождь. Легкий стук дождевых капель в стекло. Прекрасный дождливый четверг! День Юпитера^[28]. Спасибо, Юпи!

Рядом с кроватью на тумбочке лежал сотовый телефон, и Шиб, хоть и не без труда, смог до него дотянуться. Четыре послания от Гаэлы подначка — удивление — тревога. Он позвонил ей, не застал дома и оставил сообщение на автоответчике: с ним произошел небольшой несчастный случай, но сейчас все в порядке, и он перезвонит позже. Хотя она наверняка уже знала обо всем случившемся от Айши.

Дверь приоткрылась, и вошел молодой врач. Рыжеватые волосы, немного длиннее обычного, неровные зубы, халат, накинутый поверх футболки «Найк», темные круги под глазами.

— Здравствуйте. Я доктор Фламель. Вам лучше?

— Не то слово, — ответил Шиб.

— Хотите на нее взглянуть? — М врач протянул ему пластиковый стаканчик, в котором лежал искореженный почерневший кусочек металла. — Она прошла рядом со вторым шейным позвонком, вдоль пневмогастрического нерва. Слегка «приласкала» позвоночник... — добродушно пошутил он. — Вообще-то после подобных «ласк» вы могли на всю жизнь остаться таким же «свеженьким», как замороженный овощ.

— Спасибо, — ответил Шиб, ставя стакан на тумбочку. — Когда я смогу выйти отсюда?

— Послезавтра. Как только затянется рана. Знаете, спинка кресла, в котором вы сидели, скорее всего, спасла вам жизнь.

— Каким образом?

— Железо приняло на себя процентов восемьдесят убойной силы. Иначе пуля просто разнесла бы вам голову вдребезги. Восьмимиллиметровый калибр, знаете ли... Серьезная штука. Вы не охотник?

— Да нет...

— Я тоже нет. Но мои отец был, так что в ружьях я разбираюсь. Часто бывают несчастные случаи... Ладно, пойду посплю. Думаю, ваши друзья сообщили обо всем в полицию, — добавил Ф ламель, — Впрочем, меня это не касается. Моя работа состояла в «извлечении инородного тела из-под левой затылочной доли мозга».

Оставшись один, Шиб подумал, что молодой врач скорее всего заподозрил бытовую ссору, принявшую скверный оборот. Трагикомедию на почве ревности... Он откинулся на подушку, Может, Бланш придет навестить его? Мечтай, Шиб, мечтай...

Кто же стрелял в него и почему? Неужели он подобрался к разгадке так близко, что преступник захотел от него избавиться? Во всяком случае, стрелок он явно неважный. Промазал, хотя его отделяло от мишени меньше двадцати метров — ведь были слышны шаги по гравию... А почему он не подошел ближе? Не хотел оказаться в свете фонарей? И почему не был слышен выстрел? Шиб понял, в чем было дело: видеоигра. Кто-то очень кстати открыл окно... Разумеется, оружие, применявшееся в битве с инопланетянами, издавало куда больше шума, чем одиночный выстрел...

Шиб устроился поудобнее, выпил воды, зевнул. Он чувствовал себя совершенно оглушенным. Последствия анестезии. Лучше подумать обо всем позже. А сейчас немного отдохнуть. Забыться, слушая стук дождевых капель по стеклу, раствориться в этом мерном, успокаивающем шорохе, пройти сквозь текучий занавес, унестись в струящемся потоке как можно дальше от туманных берегов, где вопросы без ответов тонут в зыбучих песках...

Когда Шиб очнулся в следующий раз, дождя уже не было. Занимался рассвет, и первые лучи солнца окружали золотым нимбом верхушки сосен в больничном парке. Ему захотелось есть. Он слышал шум катящейся по коридору тележки, голоса медсестер, звонок из чьей-то палаты, хлопанье дверей. Он сел на кровати и потрогал повязку. Боль была терпимой. Покачал головой справа налево, и она усилилась. Пожалуй, хватит экспериментов, подумал Шиб и откинулся на подушку как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и ему привезли завтрак.