Черный Бумер - Троицкий Андрей

— Пошли отсюда.

Поветкин услышал, как на малых оборотах заработал автомобильный двигатель. Через минуту все стихло. Поднявшись на ноги, он застегнул штаны, отряхнул брюки, запутался ногами в пиджаке, валявшимся под деревом. Он выбрался на проселок и, потирая зад, медленно зашагал в сторону шоссе. Через полчаса, его подобрала попутная машина. Водитель потрепанной казенной «Волги», угрюмый мужик, одну за другой смолил вонючие папиросы и приставал с никчемными вопросами. Видимо, за целый день у водилы не было ни одного собеседника.

Поветкин ерзал на переднем сидении и думал о том, что с супругой хорошо бы развестись. Такая женщина как Лариса могла бы составить счастье его жизни. Жаль, конечно, что зад ему надрали не настоящей плеткой, а каким-то жалким собачьим поводком. Жаль, что свидетелем этой садомазохистской сцены стал некий Дима, судя по виду и повадкам, личность отвратительная. Наверняка молодой человек в разговорах со знакомыми хануриками станет хвастать, как выпорол знаменитого режиссера. А тот не подох от боли, а испытал нечто такое… Впрочем, грош цена его словам. О знаменитостях вечно распускают самые гнусные сплетни. Но, в общем и целом, ощущение незабываемое…

— Да, есть еще женщины на свете, — задумчиво проговорил Поветкин. — Такие женщины… Жаль, редко встретишь.

— Ну, уж это вы загнули, — усмехнулся водила, по-своему истолковав мысль пассажира. — Вон, на каждом повороте стоят шалавы. Совсем стыд потеряли. Скоро голяком в шеренгу выстраиваться станут. Тьфу…

— Я не об этом, — помотал головой Поветкин. — Есть ведь и не такие. Даже наоборот. Сердце своим взглядом пропахает. До нее только дотронешься, а она…

— А она уже все деньги из карманов выгребла, — сказал водила. — Моя всю дорогу по карманам шарит. А там только блохи на аркане.

— Я не о деньгах.

Приподнявшись, Поветкин поскреб зудевшие ягодицы.

— Все они одним миром мазаны, — водила оказался законченным циником, или с бабами ему не везло. — Когда деньги есть, есть и отношения. Копейки кончились — и вся любовь.

Поветкин раздраженно махнул рукой и отвернулся.

***

Элвиса вызвали на допрос утром, когда вертухаи закончили шмон в камере. Провели по длинному коридору, спустили по лестнице на первый этаж. Все, как обычно. В воздухе витает запах хлорки и несъедобной баланды, все те же приказы «Стоять. Повернуться к стене», когда навстречу попадался человек. Но на этот раз почему-то не свернули к административному блоку, подследственного вывели на внутренний двор, темный и сырой. Элвис оглянулся, чтобы спросить, куда его тащат, но конвоир молча толкнул в спину костистым кулаком.

— Не оглядываться.

Через пять минут Элвис оказался в двухэтажном здании, пристройке к административному крылу тюрьмы. Опять длинный коридор, множество дверей, но уже не железных, а простых фанерных, на полу не кафельная плитка, а деревянные половицы, застеленные вытертой ковровой дорожкой. Конвоир поставил Элвиса лицом к стене, постучал в дверь. Переступив порог, Элвис увидел двух мужиков в цивильных костюмах и при галстуках. Два майора ФСБ, засветившиеся на фотографиях, которые приносил Радченко, пожаловали в гости. Офицеры представились, предложив подследственному мягкий стул.

Валерий Иванович Задорожный, отодвинув в сторону горшок с геранью, приземлился на подоконник и принялся ковыряться в зубах обломанной спичкой, давая понять всем своим видом, что разговор предстоит неофициальный, без протокола. Майор Столяров, улыбаясь в усы, не занял кресло хозяина кабинета, устроился за столом для посетителей напротив Элвиса, для затравки выложил пачку дорогих сигарет, придвинул пепельницу из штампованного хрусталя.

— Курите, — сказал он. — Вас не удивляет визит офицеров военной контрразведки?

Элвис ушел от прямого ответа и угостился сигаретой.

— За последнее время я больше привык общаться с прокурором Золотаревым. С ним у нас как-то сразу не заладилось. Общего языка не нашли.

— Я говорил с ним, — кивнул Столяров. — Но в отличие от следователя у меня нет уверенности, что это именно вы на речке положили троих. Да еще лесника грохнули. Я полистал дело. Факты так себе, хлипкие… Можно и так и этак повернуть. И свидетель, он же потерпевший Бурмистров тоже доверия не вызывает. Мелкий вокзальный мошенник, человек без чести и совести. Конечно, мы не можем приказать прокуратуре: закройте дело. Все не так просто. Но, не буду скрывать, определенные рычаги воздействия у нас есть. Тут многое будет завесить от вас.