Тайные убийцы - Уилсон Роберт

В этот ранний утренний час, при том что вся Севилья вымерла, точно город призраков, машин на улицах не было, и такси домчалось до Сан-Висенте меньше чем за десять минут. После многократных окликаний таксисту пришлось, просунувшись в салон, самому вытаскивать Кальдерона на улицу. Он довел его до подъезда и спросил ключи. Затем шофер отпер дверь и понял, что ему придется пройти весь путь. Они ввалились в вестибюль.

— Свет зажигается? — спросил таксист.

Кальдерон шлепнул по стене. Брызнул свет, раздалось тикание таймера. Шофер помог ему подняться по лестнице.

— Вот сюда, — сказал Кальдерон, когда они оказались на первом этаже.

Таксист отпер дверь в квартиру, которая была заперта на два оборота, и вернул ключи Кальдерону.

— Как, пришли в себя? — спросил он, заглядывая в мутные глаза судьи.

— Да, все нормально. Все будет в порядке, спасибо, — ответил тот.

— Вы великое дело делаете, — сказал таксист. — Видел вас по ящику перед сменой.

Кальдерон похлопал его по плечу. Шофер спустился по лестнице, и свет в вестибюле с громким щелчком погас. Послышался звук заводимого мотора; такси уехало. Кальдерон обогнул дверной косяк и вошел в квартиру. На кухне горел свет. Кальдерон захлопнул дверь и прислонился к ней. Он был измотан, веки у него словно налились свинцом, но он все равно стиснул зубы от раздражения.

25

Севилья

8 июня 2006 года, четверг, 04.07

Кальдерон пришел в себя, вздрогнув и задев головой стену. Он лежал лицом на деревянном полу. В нос ему бил запах лака. Его веки резко поднялись. Он вдруг почувствовал себя предельно бодрым и собранным, словно где-то рядом таилась опасность. На нем по-прежнему была та одежда, в которой он проходил весь вчерашний день. Он не понимал, почему лежит в коридоре своей квартиры. Неужели он был так измотан, что упал и сразу отключился? Он посмотрел на часы: четыре с минутами. Значит, он отрубился всего минут на десять. Таинственная история. Он помнил, как вошел в квартиру, помнил, что на кухне горел свет. Свет там был до сих пор, но сейчас Кальдерон лежал подальше, в глубине квартиры, где было совершенно темно и где благодаря кондиционерам стояла прохлада. Он с трудом поднялся на ноги, прислушался к себе. Нет, он цел и невредим, даже не стукнулся головой. Видимо, он просто сполз по стене.

— Инес! — громко позвал он, озадаченный светом на кухне.

Кальдерон расправил плечи. У него затекло тело. Он вступил в ромб света на полу коридора.

Сначала он увидел кровь — огромное, быстро ширящееся темно-красное пятно на белом мраморе. Этот цвет в ярко-белом сиянии был как сигнал тревоги. Он отступил назад, словно ожидая, что тот, кто сюда вторгся, еще здесь. Нагнувшись, он увидел ее за стулом и столом. Он сразу понял, что она мертва. Ее глаза были широко раскрыты, и в них не было ни единого проблеска света.

Кровь растеклась по правую сторону стола и затекла под него. Казалось, вязкую жидкость засасывает под ножки стула и стола. Она была настолько яркой, что ему казалось, будто она пульсирует, словно в ней еще оставалась жизнь. Кальдерон на четвереньках обогнул стол: слева лежала Инес, ее вялые ступни были разведены и смотрели в сторону раковины. Ночная рубашка у нее задралась. Он перевел взгляд с ее белых ног на белые хлопчатобумажные панталоны и дальше, — и там, выше пояса, как раз и начинались синяки. Он понятия не имел, что его кулаки нанесли такие чудовищно зримые повреждения. Только теперь он подумал, что ему следовало бы увидеть это раньше: все его тело захлестнуло знакомое паническое ощущение, которое, казалось, сжимает горло и перекрывает ток крови, поступающей в мозг. Не вставая с колен, он попятился и подпер голову руками.

Он выполз из кухни и уже в коридоре встал на ноги. Потом он поспешно вышел из квартиры, для чего пришлось отпереть дверь. Он резким движением включил свет на лестнице, огляделся и вошел обратно. На кухне по-прежнему горел свет. Инес по-прежнему там лежала. Пятно крови было на расстоянии одной кафельной плитки от деревянного пола коридора. Он нажал на глазные яблоки и потер их, но это не изменило той жуткой картины, которая лежала перед ним. Он снова обрушился на четвереньки.

— Долбаная сука, безмозглая долбаная сука, — повторял он. — Вот полюбуйся, какую хрень ты натворила.

Кричаще-яркая кровь, казалось, заполнила собой кухню. Жидкость двигалась, пожирая белый мрамор и подбираясь к нему. Он отступил в обход стола. Омерзительная лиловость синяков, казалось, успела за это короткое время сгуститься, или это с ним шутили шутки постоянные переходы из света в темноту и обратно. Она лежала ничком, разведя ноги, и он увидел у нее на бедрах следы своего ремня. Он снова упал на колени, прижал кулаки к глазам и начал всхлипывать. Вот и все. Это конец. С ним покончено, покончено, покончено. Даже самый неопытный государственный судья сможет легко сколотить против него совершенно очевидное дело. Человек, избивавший жену, зашел слишком далеко. Человек, избивавший жену, трахался с любовницей, только что вернулся от нее, произошла ссора, и на этот раз… Ну да, это могла быть случайность. Это была случайность? Возможно. Просто на этот раз он переборщил и она раскроила свою глупую башку. Он стукнул по столу.