Черный Бумер - Троицкий Андрей

***

Элвис не ответил. Отвернувшись, он смотрел на прозрачный осенний лес, на дачных поселки, и не испытывал ни сожаления, ни грусти. Он вспоминал один-единственный день своей армейской службы.

От Гудермеса поезд отошел в начале седьмого утра. Впереди локомотива, как всегда, железнодорожная платформа, по краям которой один на другой уложены мешки с песком. Между мешками на треножный станок поставили пулемет калибра семь шестьдесят два.

Буратино, Одетый в утепленную куртку с капюшоном, спортивные штаны и свои шикарные ботинки, лег на доски платформы. Элвис смотрел на дорогу, убегающую под колеса поезда. Привалившись спиной к мешку с песком, он поглубже натянув голубой берет, накрыл голову капюшоном куртки. Рядом положил карабин и снайперскую винтовку, ствол и цевье обмотаны узкими полосками бумажного скотча, бережно прикрыл оружие старой рубашкой. Элвис приподнимается над мешками, подносит к глазам окуляры бинокля.

По разбитой асфальтовой дороге, что идет параллельно железнодорожному полотну, одна за другой катят три машины. Жигуленок, «Волга»и белый ветхий джип с помятыми боками и фарами-искателями, укрепленными на крыше. Людей в тачках — битком, как сельдей в бочке. Сидят на коленях друг друга. К стеклам прилипли чьи-то рожи. Люди в машинах пристально разглядывают состав, каждый вагон, локомотив.

Еще несколько минут, и автомобили едут вровень с поездом. Задняя дверца джипа открывается, какой-то мужик в кожанке направляет на Элвиса указательный палец. Дергает рукой, будто стреляет из пистолета и смеется. В ответ Элвис показывает пассажиру средний палец и сплевывает сквозь зубы. Мужик что-то кричит в ответ, но слов уже не разобрать, передняя тачка плавно набирает ход, за ней ускоряются остальные машины. И скрываются из вида, легко обгоняя поезд. Элвис не первый раз видит этот белый джип Ниссан. В округе развелось много банд, которые живут грабежами поездов и автомобильных колонн.

По-хорошему, ехать часа полтора, но локомотив, как и положено по инструкции, едва плетется. И кто знает, сколько времени займет путь. Едва рассвело, полотно дороги проверили саперы, но, возможно, бандиты успели заложить новый фугас. В случае подрыва состав, идущий на низкой скорости, не сойдет с рельсов. У правого борта платформы присел на корточки рядовой Саша Замотин, прищурив глаза, он водит автоматным стволом из стороны в сторону, будто с минуты на минуту ждет нападения бандитов. Обычно у старослужащих чувство близкой опасности притупляется, бывает, они под кинжальным огнем не гнутся, думая, что их пуля еще не отлили. Но Замотин чует опасность издали, как бездомная собака жратву. Он всегда готов встретить эту опасность и не дрогнуть.

На стыках рельс колеса выбивают неприятный глухой звук, будто кто-то лупит молотком по железяке.

— Где те пионеры, которые ночью насрали мне в рот? — кричит Буратино, он забывает, что вокруг него люди с нормальным слухом. — Я бы их по стенке размазал тонким слоем.

— Нечего было насасываться одеколоном, — орет в ответ Элвис. Слева, прячась за мешки, на брезенте сидел Леша Чеботарь, по прозвищу Штангист, единственный человек во всей роте, кто на дух не переносил водку и не курил. Все свободное время, где бы не находилась часть, Чеботарь посвящал физкультурным упражнениям с отягощениями. Качал железо, поднимая, что под руку попадется: водопроводные люки, танковые треки, чугунные болванки. Из дома ему присылали детское питание, которое Леша поглощал пачками, он и до армии был сдвинут на тяжелой атлетике, а за полтора года службы успел нагулять приличную мышечную массу. Вдвоем с Лешей хорошо таскать ящики с боеприпасами.

Остальные солдаты, лейтенант Мазаев и Гогер-Могер, сдержавший слово и притащивший на вокзал ручной пулемет и патроны, едут в задней части поезда.

— Чего, братва, приуныли? — орет Буратино. — Если страшно, еще есть время сменить подштанники.

— Ты бы свои сменил, — басит Чеботарь, все существо которого восстает против грубого казарменного юмора. — А то здесь слышно, как от тебя воняет.

— А? Чего говоришь? — Буратино валят дурака, в крови бродит вчерашняя закваска.

За локомотивом четыре товарных вагона, доверху набитые солдатским обмундированием, запасными частями к «уазикам», спальниками и еще каким-то барахлом, к ним прицеплен единственный пассажирский вагон, в который погрузили картонные коробки с сухими солдатскими пайками и хлебом, за ним платформа, заставленная контейнерами с лекарствами. Состав замыкает еще одна платформа, в точности такая же, что катит впереди. Там тоже установлен станковый пулемет и вдоволь мешков с песком, за которыми можно спрятаться в случае обстрела.