Прогулка по городу - Кларк Мэри Хиггинс

Последние три года Карен работал в бюро путешествий гостиницы «Мэдисон Армз» в Манхэттене. Сначала она оставалась ночевать в Нью-Йорке лишь изредка. Затем все чаще и чаще она звонила ему днем по телефону и говорила:

— Милый, здесь так много работы, у меня просто горы бумаг. Ты сможешь сам позаботиться о себе?

Он уже заботился о себе сам в течение тридцати четырех лет до того, как они познакомились с Карен в турпоездке по Италии шесть лет назад. И вернуть утраченные навыки оказалось делом совсем несложным. Теперь Карен почти всю неделю жила в гостинице, приезжая домой лишь на выходные.

Мягко ступая по ковру, он пересек комнату и широко открыл окно. Струя ворвавшегося холодного воздуха всколыхнула шторы. Он уже было поспешил к кровати, но, передумав, направился в коридор. Ложиться было бесполезно. Спать ему не хотелось. Среди почты, которую ему принесли на работу, было очередное идиотское письмо. Что это, черт возьми, за Леона? Среди его студенток нет и не было ни одной с таким именем.

У Гранта был достаточно просторный дом, Элан купил его еще до того, как они с Карен поженились. Какое-то время ей нравилось заниматься наведением порядка, покупкой новой мебели и перестановками, но постепенно квартира вновь приобретала свой первоначальный холостяцкий вид.

Почесав голову и подтянув пижамные штаны, которые неизменно болтались у него на бедрах, Грант прошел по коридору мимо спален для гостей через гостиную, мимо кухни и столовой в свой кабинет. Он включил верхний свет. Найдя ключ от ящика письменного стола, он открыл его, достал оттуда письма и начал их перечитывать.

Первое пришло две недели назад:

Все письма были в таком же духе. Они приходили одно за другим через день, и в каждом говорилось о каких-то жарких любовных сценах, происходивших то в его кабинете, то у него дома.

Он провел здесь довольно много семинаров со студентами, так что многие знали его домашнюю обстановку. В письмах фигурировало старое кожаное кресло, стоявшее в его кабинете. Но еще ни разу он не приглашал студенток поодиночке. Элан был не настолько глуп.

Грант внимательно изучал письма. Совершенно очевидно, что они были напечатаны на старой пишущей машинке. Буквы «о» и «в» плохо пропечатывались. Просмотрев работы своих студенток, он пришел к выводу, что никто из них такой машинкой не пользовался. Неразборчивая подпись тоже была ему незнакома.

Его вновь стали терзать сомнения, стоит ли показывать письма Карен и руководству колледжа. Трудно было предсказать, какой будет реакция Карен. Он боялся огорчить ее, не хотел, чтобы она оставила работу и сидела дома. Несколько лет назад он, может быть был бы и не против, но не сейчас. Надо было хорошо подумать, прежде чем принять решение.

Сказать руководству? Он расскажет о письмах декану, как только узнает, кто их ему посылал. Вся беда в том, что не было ни одной зацепки, и, если кто-то решит, что там есть хоть сотая доля правды, ему придется сразу же распрощаться с этим колледжем.

Он вновь перечитал письма, обращая внимание на стиль, фразы, выражения, которые могли бы навести его на мысль о какой-нибудь из студенток. Ничего. В конце концов он положил письма в ящик, запер его, потянулся и понял, что он смертельно устал и продрог. Одно дело спать в холодной комнате под теплыми одеялами, а другое — сидеть на сквозняке в тонкой пижаме. Откуда же, черт возьми, взялся этот сквозняк?

В отличие от него, Карен всегда задергивала шторы, когда была дома. Он вдруг понял, что стеклянная дверь, ведущая из кабинета в сад, была немного приоткрыта. Дверь была тяжелой и плохо задвигалась. Вероятно, когда в последний раз он выходил, то плохо закрыл ее. К тому же еще этот чертов замок! Он частенько не закрывался. Подойдя к двери, Элан задвинул ее и, щелкнув замком, не потрудился проверить, закрылся ли он. Затем он выключил свет и вернулся в постель.