На нашей улице - Кларк Мэри Хиггинс

Проехав указатель «Спринг-Лейк», Эмили с облегчением вздохнула. Путь из Олбани, штат Нью-Йорк, занял почти восемь часов. Выехала она в «умеренный снегопад», но потом попала практически в пургу.

Не так давно бабушка сказала ей: «Эмили, обязательно соглашайся на работу в Нью-Йорке. Если ты будешь жить в двухстах пятидесяти километрах от меня, мне будет гораздо спокойнее. Бывший муж-подлец и псих-преследователь — на тебя одну многовато. — И, будучи настоящей бабушкой, добавила: — Тебе вообще не следовало выходить за Гэри Уайта. Если через три года после развода у него хватило наглости подать на тебя в суд только потому, что у тебя появились деньги, это только подтверждает все то, что я о нем всегда думала».

Вспомнив бабушкины слова, Эмили улыбнулась. Наступали сумерки. У домов — по большей части отреставрированных викторианских особняков — вид был строгий и надежный. Завтра я официально стану домовладелицей, радовалась Эмили. Двадцать первое марта. Равноденствие. Света и тьмы поровну. Мир в равновесии.

Ей вдруг захотелось проехать мимо того дома, но она сдержалась. Ей до сих пор не верилось, что через каких-нибудь несколько часов он будет принадлежать ей. Впервые она увидела его три месяца назад, но он всегда присутствовал в ее детских мечтах — фантастический дом из бабушкиных сказок.

Хватит на сегодня, решила она. Уже почти половина одиннадцатого. Пора в гостиницу. Горячий душ и, как писал в своем дневнике Сэмюэль Пипис: «А теперь — на боковую».

Приехав в Спринг-Лейк в первый раз, она остановилась в гостинице «Кэндллайт-Инн» и подружилась с ее владельцем Кэрри Робертсом. Сегодня она звонила ему с дороги — предупредить, что задерживается.

Через несколько минут Эмили наконец подъехала к гостинице. Кэрри был мил и дружелюбен:

— Эмили, вид у тебя усталый. Кровать постелена. Ты говорила, что поужинаешь по дороге, но на ночном столике тебя ждет термос с какао и печенье. Утром увидимся.

Эмили приняла горячий душ, сделала несколько глотков какао и почувствовала, что мышцы ног, которые свело от долгой езды, потихоньку начинают расслабляться. Зазвонил сотовый. Эмили догадалась, кто это.

— Привет, дорогая!

Услышав озабоченный голос Эрика Бейли, скромного гения, благодаря которому она оказалась сейчас здесь, Эмили улыбнулась. Она вспомнила тот день, когда с ним познакомилась. Он занял тогда соседний с ней кабинет, точнее сказать, каморку. Ровесники, они быстро нашли общий язык, и Эмили поняла, что, несмотря на застенчивый, полудетский облик, Эрик — человек недюжинного ума.

Как-то раз, заметив, что он чем-то удручен, Эмили настояла, чтобы он объяснил ей причину. Оказалось, крупный производитель программного обеспечения подал в суд на его крохотную интернет-компанию. Денег на хорошего адвоката у Эрика, естественно, не было. Эмили взялась за дело, не рассчитывая на гонорар, и про себя шутила, что акциями, которыми обещал расплатиться с ней Эрик, обклеит комнату. Дело она выиграла. Он выставил акции на биржу, и они многократно выросли в цене. Когда стоимость ее пакета дошла до десяти миллионов, Эмили его продала.

Теперь имя Эрика красовалось на роскошном новом здании. Их дружба продолжалась, и, когда Эмили начал преследовать неизвестный тип, Эрик всячески ее поддерживал и даже установил у нее дома видеокамеру, которая и засняла преступника.

— Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал он.

Они немного поболтали и договорились созвониться снова. Эмили открыла окно, и в комнату ворвался холодный просоленный воздух. Потом она пошла к двери, хотя точно помнила, что заперла ее на два замка. Прекрати, остановила она себя. Ты уже проверяла, перед тем как принять душ.

Такой осторожной и пугливой она стала из-за человека, который ее преследовал. Ей никогда не забыть, как она вернулась однажды домой и поняла, что он там был. У ночника она тогда обнаружила фотографию — на ней Эмили стояла на кухне в одной ночной рубашке. Снимок этот она видела впервые.

Затем последовало еще несколько инцидентов, и все с фотографиями: она дома, на улице, в кабинете. Снимки появлялись в почтовом ящике, их засовывали под дворники ее машины, вкладывали в утреннюю газету, которую разносчик оставлял на крыльце. Больше года полиция не могла отыскать ее преследователя.

— С вашей помощью было оправдано немало людей, обвинявшихся в тяжких преступлениях, — говорил ей старший следователь Марти Бровски. — Вполне возможно, вас преследует родственник одной из жертв. Или же кто-то узнал, что вы получили кучу денег, и мучается завистью.