На улице, где ты живёшь - Кларк Мэри Хиггинс

Пользующаяся большой популярностью в качестве лектора, она часто излагала свой излюбленный тезис о том, что все, кого мы знаем в настоящее время, были знакомы нам и в прежней жизни.

— Я не утверждаю, что ваш теперешний муж был вашим мужем и триста лет назад, — говорила она слушателям, — но я убеждена, что он вполне мог быть вашим другом. А также тот, с кем у вас сейчас осложнения, мог быть вашим противником и в другой жизни.

Бездетная вдова, доктор Мэдден жила и имела практику в Белмаре, городке неподалеку от Спринг-Лейк, услышав о том, что обнаружено тело Марты Лоуренс, она разделяла общую скорбь с жителями всех окрестных городов.

Всем им было трудно допустить мысль о том, что внуку или внучке небезопасно бегать по утрам даже поблизости от собственного дома. То, что тело Марты Лоуренс было найдено рядом с домом, где она жила, говорило о том, что убийцей должен быть кто-то, пользовавшийся всеобщим доверием. Кто-то, кому в этом доме оказывали гостеприимство.

Услыхав сообщение по радио, Лиллиан Мэдден, всю жизнь страдавшая бессонницей, долго размышляла об этом трагическом открытии. Она знала, что родные Марты все еще надеялись, что однажды она вернется целой и невредимой.

Теперь им приходится с болью осознавать, как часто проходили они мимо того места, где лежали ее останки.

Прошло четыре с половиной года. Воплотилась ли Марта вновь? Вселилась ли ее душа в ребенка, родившегося у ее старшей сестры?

Лиллиан Мэдден находила это возможным. Она молилась за Лоуренсов, чтобы они, приветствуя с любовью новорожденную, приветствовали в ней и возвратившуюся к ним Марту.

За час до приема, начинавшегося в восемь утра, вошла ее секретарша Джоан Ходжес. Но впервые им удалось поговорить наедине только в полдень.

Джоан, в черном брючном костюме, выгодно подчеркивавшем ее стройную с недавних пор фигуру, не слышала, как вошла доктор Мэдден. Отбрасывая одной рукой со лба длинную прядь, она другой поспешно что-то писала.

— Что-нибудь важное? — спросила доктор Мэдден. Джоан, вздрогнув, подняла глаза.

— О, доброе утро, доктор! Не знаю, насколько важное, но вам это сообщение не понравится.

Джоан, сорокачетырехлетняя бабушка, была, по мнению Лиллиан Мэдден, самым подходящим сотрудником для психолога. Спокойная, деловитая, всегда оживленная и доброжелательная к людям, она обладала удивительным даром общения.

— А что именно должно мне не понравиться? — спросила Лиллиан Мэдден, подбирая листочки со стола Джоан.

— Прокурор дал еще одну пресс-конференцию, и за последний час вам звонили из трех наиболее падких до сенсаций газет. Позвольте мне рассказать зачем.

В изумленном молчании Лиллиан выслушала рассказ Джоан о пальце с кольцом, найденном в руке Марты, и о том, что Маделайн Шепли, как и Марта, исчезла седьмого сентября.

— Уж не думают ли они, что Марта была перевоплощенная Маделайн, обреченная на такую же странную смерть? — сказала Лиллиан. — Это было бы абсурдно.

— Они вас не об этом спрашивали, — возразила Джоан. — Они хотят знать, не считаете ли вы, что спустя годы убийца Маделайн каким-то образом перевоплотился в убийцу Марты? — Она пристально посмотрела на Лиллиан. — Но ведь их нельзя за это осуждать, верно?

15

В два часа Томми Дагган вернулся к себе в офис. Пит Уолш следовал за ним по пятам. После пресс-конференции вся прокурорская команда занялась делом Марты Лоуренс. Был вновь изучен и проанализирован каждый факт, начиная с первого телефонного звонка, сообщавшего о ее исчезновении. Необходимо было убедиться, не упустили ли они что-нибудь.

Осборн назначил Томми старшим следователем и дал ему в помощники Пита Уолша. Уолш прослужил в полиции Спринт-Лейк восемь лет, прежде чем перешел в прокуратуру два месяца назад.

В свое время он входил также в состав группы, которая занималась в городском архиве поиском и анализом материалов об исчезновении Маделайн Шепли в 1891 году.

Именно Уолш предложил посмотреть, не было ли сведений об исчезновении других женщин в то же время. Он же обнаружил имена Летиции Грегг и Эллен Свейн.

Томми Дагган смотрел на Уолша с сочувствием:

— Говорил я тебе, что ты похож на трубочиста?

Несмотря на все его усилия отмыться, пыль и грязь после ночных поисков въелись в одежду и кожу Пита. Глаза его налились кровью, и, хотя он и отличался сложением регбиста, плечи его согнулись от усталости. В тридцать лет уже начинающий лысеть, он казался Томми большим усталым ребенком.