Не плачь, моя леди - Кларк Мэри Хиггинс

Он сел на диван, с которого был виден океан и чайки, мечущиеся над прибойной пеной, они избегали угрожающего подводного течения, взлетая повыше над мощными волнами, не давали ударить себя о скалы.

От мыслей о суде Теда прошиб пот. Порывисто вскочив, он распахнул стеклянную дверь на боковую террасу: поздний август обычно приносил желанную прохладу. Прислонился к перилам.

Когда он начал понимать, что с Лейлой у них ничего не получится? Недоверие к мужчинам, укоренившееся в ней, стало невыносимым. Не по этой ли причине он пренебрег советом Крейга и вложил миллионы в ее спектакль? Может, подсознательно надеясь, что, на гребне оглушительного успеха, она решит – ей ни к чему участие в его светской жизни и брак с ним? Лейла была актрисой – во-первых, во-вторых и в-последних. Она заявляла, что хочет ребенка, но это была ложь. Материнские инстинкты она удовлетворила, воспитывая Элизабет.

Солнце медленно опускалось в Тихий океан. Воздух зазвенел стрекотом кузнечиков и цикад. Вечер. Ужин.

Он представил себе лица соседей по столу. Мини, Хельмут с фальшивыми улыбками и встревоженными глазами. Крейг, старающийся проникнуть в его мысли. Сид… какой-то суетливо-нервный. Сколько Сид нахватал в долг? Сколько надеется одолжить у него? Во сколько обойдутся его свидетельские показания? Черил – воплощенная манящая сексуальность. Эльвира Михан, без конца теребящая брошь, глаза горят любопытством. Генри, наблюдающий за Элизабет через стеклянную перегородку. Элизабет, с лицом холодным и презрительным, изучает их всех.

Тед посмотрел вниз. Бунгало располагалось на холме, и боковая веранда поднималась над землей футов на десять. Он смотрел на кусты внизу, полыхающие цветами. В голове роились образы, и он бросился обратно в комнату.

Его все еще бил мелкий озноб, когда вошла горничная с ледяным чаем. Не заботясь о тонком шелковом покрывале, он упал на огромную кровать. Ему хотелось, чтобы ужин уже закончился и этот вечер со всеми его последствиями тоже.

Рот его скривился в угрюмом подобии улыбки. Почему он так подгоняет время? Как, интересно, кормят в тюрьме?

Выяснит за бесконечную череду вечеров.

6

До Спа Дора доехала в два часа дня, забросила к себе в комнату дорожную сумку и прямиком отправилась в приемную.

Мин позволила ей оставить сумки с письмами тут, в кладовке. Обычно Дора захватывала зараз по пачке и клала в нижний ящик своего стола. Она знала – письма к Лейле раздражают Мин, но сейчас ей было уже все равно. В ее распоряжении оставался еще один выходной – она займется просмотром писем.

В десятый раз Дора перечитала злобную анонимку. И с каждым разом росло убеждение: крупица правды в ней есть. Как ни счастлива была Лейла с Тедом, но, расстроенная из-за последних трех фильмов, она часто взрывалась и вечно пребывала не в настроении. Терпение Теда, как подметила Дора, было на пределе. Может, у него и вправду была другая женщина?

Именно так и решила Лейла, если прочитала хоть одну анонимку. Это объясняло ее тревогу, выпивку, депрессию последних месяцев. Лейла часто повторяла: «В этом мире есть только двое, кому я могу доверять: Ласточка и мой Сокол. А теперь и ты, Сэмми». Дора чувствовала себя польщенной. «Королева Элизабет-2 (прозвище Мин) тоже, конечно, пойдет за меня в огонь и воду, но при условии, что выгадает на этом грош-другой, и это никак не заденет интересов Игрушечного Солдатика».

Дора обрадовалась, что в приемной нет ни Мин, ни Хельмута. День стоял солнечный, с Тихого океана дул мягкий, ласковый ветерок. Далеко на камнях над океаном она разглядела ледяник: рыжевато-зеленые листья растения, которое росло на воде и в воздухе. Для Лейлы водой и воздухом были Элизабет и Тед.

Дора прошла в кладовку. При страсти Мин к красивой обстановке даже эта комнатушка была экстравагантной. Папки – солнечно-желтые, плиточный пол оттенков золота и янтаря, комод эпохи Якова I переделан в шкаф.

Писем к Лейле оставалось еще две полных сумки. Самых разных – на листочках в линейку из детских тетрадей и на дорогой надушенной бумаге с личным вензелем. Захватив полную охапку, Дора понесла ее к столу.

Дело продвигалось медленно. Неизвестно, может, адрес на новой анонимке и не будет наклеен из вырезанных букв и цифр, как на первой. Начала Сэмми с писем, уже распечатанных, прочитанных Лейлой. Но прошел почти час, а результатов никаких. Все самое обычное: «Вы моя любимая актриса… Назвала дочку в вашу честь…», «Видела вас в „Джонни Карсоне“. Вы такая красивая и так смешно играли…»  Но встретилось и несколько на редкость суровых критических высказываний. «Последний раз трачу пятерку, чтобы посмотреть на вас. Препаршивая киношка…», «Лейла, а вы сами читаете сценарии или просто хватаетесь за все роли, которые вам подсовывают?»