Змееед - Суворов Виктор

Красота неописуемая. И тишина, когда расстрелов нет. Но и расстрелы особо тишины не расстраивают. Сосны вековые и зеленые елки надежно стрельбу глушат.

Сад у Народного комиссара огромный: яблони, вишни, крыжовник, смородина красная и черная, ежевика. А дальше в глубину — море сирени и черемухи. И там, в зарослях, — домик бревенчатый. Павел Петрович Буланов, секретарь Народного комиссара, завалил этот домик фотографиями. Звание у товарища Буланова — старший майор Государственной безопасности. В петлицах у него по два ромба, как у армейского комдива. У буржуев его бы генерал-лейтенантом величали. А в рабоче-крестьянском государстве генералов нет и быть не может. Генерал — пережиток проклятого прошлого.

Приветлив Павел Петрович. Все выспрашивает, не помочь ли чем. А чем Змеееду поможешь? Он один смазливое личико в толпе приметил и тогда еще сообразил, что девочка не из приезжающих и не из уезжающих, не из встречающих и не из провожающих. Кто еще на вокзалах и вокруг вертится? Только тот, кто тут работает. И тот, кто чем-то промышляет.

Всех, кто на Северном вокзале работает, Змееед знает. Она — не из тех. Следовательно…

7

Весь пол папками фотографий запружен. Все столы и полки. Работает Змееед. Только иногда его от работы повар отвлекает. Персональному повару наркома в этот домик вход заказан. О работе Змеееда знают только товарищ Ягода и товарищ Буланов. Повару положено три раза в день в дверь осторожно стукнуть: чего изволите?

Змееед изволил водочки клюквенной и вареников с вишнями да со сметаной. Водочки — чтоб немного совсем. Для аппетита. А вареников — до отвала. Ну, а что на завтрак? И на завтрак вареников. И на обед. Так и далее держать.

Повар в саду под деревьями стол синей скатертью стелет. В тени. Тут бы самое время напиться досыта и завалиться под вишнями. Но нет на то времени. Ночь, день и еще ночь и день. Три часа сна, потом и еще два, и еще три.

— Вот эта.

— Уверены?

— Очень похожа.

8

На Красной Пресне, прямо возле тюрьмы, — высоченные заборы. Над заборами еще и проволока колючая. Въезд — через стальные ворота с красными звездами, вход — через проходную с суровыми вооруженными вахтерами. Это — Военно-пересыльной пункт, ВПП.

За заборами — здания типа бараков. Только бараки те — кирпичные, крепко сложенные еще Государем Николаем Александровичем. Окна — почти под потолками. По метру высотой, по два с половиной шириной. Чем-то на орудийные амбразуры похожие. Входишь — зал с кафельным полом. У входа — дневальный. Кого ни попадя сюда не пустят. Вправо и влево от главного зала — спальни. Койки — солдатские, железные. В два яруса. 160 мест в правой спальне. 160 в левой. Это общежитие холостяков Первой боевой группы Пятого отдела Главного управления Государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Тут живет Змееед. У него — свободный выход за ворота: захотел — вышел, захотел — вошел. Хоть в полночь, хоть к рассвету. У Змеееда — собственное спальное место и тумбочка, в железном шкафу — собственная секция с висячим замком. В шкафу — шинель со споротыми петлицами, пара яловых сапог, сапоги резиновые, полуботинки фабрики «Скороход», брезентовый плащ, полушубок, шапка-кубанка, валенки с резиновыми галошами, три рубахи, штаны запасные, револьвер с патронами и кастет.

Кастет свинцовый Змееед сам себе смастерил. Собрал пуль в тире, выплавил свинец, форму вылепил и отлил. Кастет в кармане неудобно носить — оттягивает. Потому Змееед заказал сапожнику кожаную сумочку на ремень. На дежурство он с револьвером ходит, а кастет — с собой, так, на всякий случай. Федя Сверчок, который все знает, давно разъяснил Змеееду, что «кастет» — слово французское, casser — «разбивать», tête — «голова». Casse-tête — головоломка. Но русские термин заморский слишком прямолинейно истолковали.

Сидит Змееед на кровати, на синем суконном одеяле с черными полосочками, соображает. Все вроде хорошо. И что-то не хорошо. Новая работа подручного исполнителя интересна, увлекательна, почетна, денежна. В дни исполнения стограммовая доза предусмотрена, но дают сколько хочешь, на нормы не глядя. И кормят кашей гречневой с маслом, с котлетами. Худо ли? Но почему-то не нравится Змеееду история с пропавшим на Северном вокзале пассажиром.

В дальнем углу Федя Сверчок книжку читает. Федя всегда читает. Не отрываясь. Подсел к нему Змееед:

— Слушай, очкастый, а как при царе Иване следствие вели?