Канал грез - Бэнкс Иэн

Постепенно солнце скрывается за облаками и наступает сумрак; быстрые темные облака затягивают середину неба, а от горизонта надвигается стена туч, поглощая небо. Поначалу стена эта медного цвета. Надвигаясь, она вырастает и темнеет, из коричневой становится черной, и вот уже она закрывает полнеба. Кажется, словно наползает невероятно гигантская стена мрака, гигантская, как ночь; ветер пока все еще слабый и нерешительный, но прибой с грохотом накатывает на берег медленно и тяжко, как биение сердца жестокого и могучего бога.

Обрушивается мрак, ветер бьет, как молот, дождь хлещет так, будто с неба низвергся целый океан; волны встают стеной.

Глядя, как море вдруг отхлынет и, поглощаемое пучиной бушующего мрака, отступает от берега гораздо дальше самой низкой линии прилива, вы подумаете, если вы еще живы и способны думать, что хуже быть просто не может. И тут океан возвращается, возвращается в виде волны, которая превосходит по своим размерам все предыдущие волны; утес, черная гора накатывается на сушу, как конец света.

Возможно, вам приходилось видеть фотографии ураганов, сделанные со спутников; из космоса глаз урагана представляет собой маленькую черную точку на перистом белом фоне урагана. Он выглядит слишком маленьким, слишком черным и таким идеально круглым, что кажется чем-то ненастоящим; кажется, что это какое-то загрязнение на пленке. Ураганы с виду очень похожи на галактики, у которых, как я слышал, тоже в центре есть черная дыра. В диаметре глаз составляет километров тридцать. Атмосферное давление в нем может быть настолько низким, что, по словам моряков, иногда изо рта идет кровь и болят барабанные перепонки. Вода на дне глаза вспучивается на три метра выше уровня океана. По рассказам тех, кто побывал в центре урагана, с палубы корабля кажется, что ты находишься в кипящем котле, по краям кружится вихрем сплошная стена мрака, но в самом глазу урагана не чувствуется ветра, там влажно и страшно жарко. Со всех сторон ревет, крутясь, ураган. Вокруг беспорядочно ходят пенистые волны, вскипая и налетая со всех сторон, сталкиваясь и рассыпаясь высокими фонтанами брызг, которые высоко взлетают в неподвижном, горячем, как кипяток, воздухе. Часто истрепанные, обессиленные птицы, которых еще не убил ураган, нечаянно залетают в его глаз; растерянные и истерзанные, они наполняют его стонущий воздух своими криками. Круг чистого неба над головой напоминает вид Земли из космоса — он такой же голубой, далекий и нереальный; солнце и звезды просвечивают, словно сквозь тонкую пелену, как нездешние видения. Затем снова начинается завывание ветра, кромешная тьма и потоки дождя.

— Неужели вы побывали в урагане, Мандамус? — спросил Брукман.

— Нет, слава богу, — покачал своей большой головой Мандамус. — Но я об этом читал.

Прислушиваясь к звукам агуасеро, завывающего снаружи, Хисако подумала, что Мандамус, кажется, из тех людей, которые в самолете, попавшем в полосу воздушных ям, будут говорить об авиакатастрофах, утешая испуганных пассажиров тем, что они, скорее всего, ничего не почувствуют.

Шторм, как это обычно бывает, когда дует агуасеро, прошел очень быстро. За задернутыми занавесками салона, похоже, наступил погожий денек.

Гордон Дженни спал плохо, и речь его была невнятной. Миссис Блевинс меняла повязку на его голове. Ее муж еще крепко спал на полу. За стойкой бара постоянно находилось два или три венсериста. Один из них читал комикс про супермена по-испански.

Затем венсеристы увели одного кока; спустя некоторое время он вернулся, неся поднос с бутербродами, картошкой и салатом. Охранники, наблюдавшие, как они едят, передали им несколько бутылок с водой и «колой».

Миссис Блевинс уговорила майора Сукре, чтобы он разрешил ей собрать несколько тюбиков с зубной пастой, несколько зубных щеток и бутылку с антисептиком. Прежде чем уйти, она поинтересовалась у Мари и Хисако, не нуждаются ли они в каких-нибудь средствах личной гигиены, но ни той, ни другой ничего не требовалось.

— Господи, наверное, так оно и есть, — сказал Брукман, вытирая одной рукой губы.

Филипп, Эндо и Хисако рассказали ему о своем предположении, что венсеристы собираются сбить самолет. Храп, который издавал господин Мандамус во время своего послеобеденного сна, заглушал любые звуки, которые они могли бы издавать, кроме разве что крика.

— Это всего лишь предположение, — сказал Филипп.