Змееед - Суворов Виктор

— Два варианта: со следами и без.

— И как — со следами?

— Самый простой способ — веревками перетирали руки, ноги, живот или еще какие нежные места.

— А без следов?

— Способов уйма. Кладут на спину, руки-ноги растягивают и вяжут, на брюхо и на грудь — блюдо железное, на блюдо — гирю пудовую, одну, другую, если мало — третью…

— Какое злодейство самое страшное?

— Ясное дело: умысел на царя. Крикнет холоп Ивашка «Слово и дело!» — и закрутилась карусель.

— Что значит «слово и дело»?

— Это формула такая. Крикнул на площади, крикнул в трактире, и никто тебя после того тронуть не смеет. Наоборот, каждый тебя охранять должен. Клич этот означал, что ты что-то знаешь про заговор. Тебя каждый обязан был проводить прямо к царю. А кто против тебя пойдет — того огнем жечь будут: зачем правде путь пресекаешь, зачем ей перечишь?

— А если я в шутку «слово и дело» крикнул? Если крикнул, да ни черта не знаю?

— Тогда тебя на скотобойне под ребро на крюк подвесят. Чтоб не шутил. Или посадят в котел с водой, разведут под котлом большой огонь и сварят. А выпрыгнуть не позволят. На то дюжие мужики с молотками приставлены. Еще могут за ноги подвесить на двух веревках, так, чтоб ноги в разные стороны растянуты были. И пилой по промежности надвое распилят. Вдоль хребта к голове.

— Понятно, — сказал Змееед и вздохнул почему-то глубоко и протяжно.

Пошел в свой угол, достал лист серой бумаги, конверт, чернильницу и ручку со стальным скрипучим пером. Сначала написал на конверте: «Красная Пресня. ВПП. Спросить Змеееда».

Долго молчал, невидящим взглядом уставившись в чистый лист. Потом решительно вывел большими буквами «Слово и дело».

Глава 2

1

Конец лета. И уж вроде осенью пахнуло. И скоро в школу. В десятый класс. И не хочется. Девочка московская, та самая, которую Змееед по фотографии опознал, с друзьями всеми почему-то перессорилась. И все по пустякам. Назло всем взяла да и махнула на недельку к деду своему на Украину. В Конотоп. Маленький такой городишко. Древний. Обрадовался дед. Вот, вспомнили старого. А то никто не помнит, даже НКВД.

Просидела девочка все утро в дедовом доме. Просидела весь полдень. И уж вечереет. К вечеру невмоготу ей дома сидеть. А через улицу — стена кирпичная. За стеной парк старинный. В парке — танцы. Музыка там чарующая, слушай — заслушивайся…

И вдруг грянула мелодия божественная — «Волны амурские». Удивительно: у нас Амур — река, великая, могучая, свирепая, своенравная, коварная, а у французов Амур — это любовь. Может, связано это как-то. Любовь ведь тоже дело великое, дело могучее, свирепое и коварное. Опять же совпадение: у них амурные истории — это вымысел, но такой, что слез в глазах не удержишь. У нас «Амурские волны» — такая мелодия, что надо часто моргать, чтобы слезы по щекам не катились.

Одним словом, поплыла мелодия над старинным парком, и не удержать больше девочку в дедовом доме. Цепями вяжите — упорхнет вместе с цепями.

А дед и скажи: шустрая, мол, какая. У нас тебе — не столица. У нас тут — Конотоп. Шпана то бишь. А девочку уж крылья в парк несут. Не повязать ее ни уговорами, ни замками, ни решетками.

Идти далеко. Весь парк стеной кирпичной опоясан. Вход — прямо с противоположной стороны. Если бы через стену кирпичную — было бы рядом. А так в обход: вдоль высоченной стены до угла, за угол и вновь вдоль стены, и снова повернуть — вот только там вход с огнями и откроется.

Хорошо, что лето сухое. Потому по улице пыль смерчем метет. А если дождь, то по этим улицам не проедешь. Конотоп — это место, где кони в грязи топнут. Благо до сезона непролазного еще месяц целый.

Вечером хорошо. Вечером светло. И кольнуло: а возвращаться при фонарях. А где они, фонари? Во-о-он один на горизонте. А включают ли его в темноте конотопские товарищи или режим экономии блюдут?

Обогнула один угол. Обогнула другой. Пришла. Над воротами буквы в человеческий рост: «Жить стало лучше. Жить стало веселее. И. Сталин». Билетик купила. Прошла ворота и себя прокляла: парк дикий, словно лес тропический. Аллея в танцевальную площадку упирается. Вдоль аллеи фонари. И на площадке фонари же. Но весь парк во мраке. И морды.

Вы знаете, какие морды в конотопском парке?

Нет, вы не знаете, какие морды в конотопском парке.

Если бы современные режиссеры попали в то время да в тот парк, да сняли бы фильм про блатных и приблатненных, то в момент бы «Оскара» заработали за сюрреализм.