Ледяной холод - Герритсен Тесс

Она открыла дверь и вышла наружу.

Ночь была тихой и молчаливой. Не дул ветер, не шумели деревья. Самым громким звуком был стук ее сердца. Дверь вдруг снова отворилась и появилась Элейн, одевающая куртку.

"Я тоже пойду".

"Ты не обязана делать этого".

"Если ты найдешь еще следы, я хочу увидеть их собственными глазами".

Вместе они обошли дом, направляясь к той его части, где находились окна. Они не ходили прежде этой дорогой, и пока Маура рассматривала снег в свете керосиновой ламы, она не видела никаких следов, только нетронутый снег. Но когда они подошли к окну, она остановилась, глядя на безоговорочное свидетельство, освещенное лампой.

Теперь Элейн тоже увидела это и затаила дыхание. "Они похожи на волчьи следы".

Будто в ответ далекий вой пронзил ночь, которому ответил хор скулежа и воплей, от которых по коже Мауры пробежали мурашки. "Следы прямо под окном", — сказала она.

Элейн вдруг расхозоталась. "Ну, это объясняет лицо, которое видел Арло, не правда ли?"

"Как?"

"Разве это не очевидно?" Элейн повернулась к лесу, и ее смех был такой же дикий и неконтролируемый, как и вопли, доносящиеся из леса. "Оборотни!"

Внезапно вой прекратился. Наступившая тишина была настолько полной, настолько необъяснимой, что Маура почувствовала, как ее кожу покалывает. "Возвращаемся внутрь", — прошептала она."Сейчас же".

Они побежали через снежную корку обратно к крыльцу и влетели в дом. Маура задвинула щеколду и подперла дверь стулом. Мгновение они стояли, задыхаясь, ничего не говоря. В очаге бревно рухнуло в кучу святящегося пепла, и искры полетели вверх.

Элейн и Маура внезапно напряглись и посмотрели друг на друга, когда снова услышали звук, пронесшийся по долине. Это был волк, завывший снова.

19

Еще до восхода солнца Маура знала, что Арло умирает. Она слышала это в его дыхании, в мокром бульканье в его горле, словно он пытался вдохнуть воздух через трубочку, заполненную водой. Его легкие была наполнены жидкостью.

Она проснулась от этого звука и повернулась, чтобы взглянуть на Арло. В свете огня она увидела, что Элейн склонилась над ним, осторожно вытирая лицо полотенцем.

"Сегодня тот самый день, Арло", — пробормотала Элейн. "Они придут, чтобы спасти нас, я знаю это. Сразу как рассветет".

Арло издал мучительный вздох. "Дуг…"

"Да, я уверена, что к этому моменту у него все получилось. Ты знаешь, какой он. Никогда не сдается, никогда не капитулирует. Это наш Дуг. Ты просто держись, договорились? Еще несколько часов. Смотри, уже начало светать".

"Дуг. Ты". Арло рвано задышал. "У меня никогда не было шанса. Да?"

"О чем ты?"

"Всегда знал". Арло выдавил рыдание. "Всегда знал, что ты бы выбрала его".

"Ох, Арло. Нет, это не то, о чем ты думаешь".

"Время быть честным. Пожалуйста".

"Ничего не было между мной и Дугом. Я клянусь, милый".

"Но тебе бы хотелось этого".

Наступившая тишина ответила более честно, чем все, что могла бы сказать Элейн. Маура по-прежнему молчала, ощущая себя неудобным свидетелем этой болезненной исповеди. Арло знал, что его время уходит. Это был последний шанс узнать правду.

"Не имеет значения". Он вздохнул. "Не теперь".

"Но это имеет значение", — сказала Элейн.

"Все еще люблю тебя". Арло закрыл глаза. "Хочу, чтобы ты… знала это".

Элейн зажала рукой рот, чтобы заглушить рыдания. Первые лучи рассвета, упавшие через окно, осветили ее, стоящую на коленях рядом с ним, страдающую от горя и вины. Она выровняла дыхание и выпрямилась. Только тогда она заметила, что Маура проснулась и наблюдает за ними, и она смущенно отвернулась.

С минуту две женщины молчали. Единственным звуком было хриплое дыхание Арло, вдох и выдох, вдох и выдох, через хрип сгустков слизи. Даже с другого конца комнаты Маура видела, что его лицо изменилось, глаза еще сильнее ввалились, кожа теперь приняла болезненный зеленый оттенок. Она не хотела глядеть на его ногу, но было достаточно светло, чтобы осмотреть ее, и она знала, что должна это сделать. Это была ее обязанность, обязанность, которую ей не хотелось выполнять, но ведь она была врачом. Однако все ее медицинское обучение оказалось бесполезным без современных лекарств, чистых хирургических инструментов и ледяной решимости сделать все необходимое: отрезать ногу кричащему человеку. Потому что это было то, что необходимо сделать. Она знала это еще до того, как осмотрела конечность, прежде чем она выпустила вонь гноящейся раны из-под одеяла.