Химера - Герритсен Тесс

– Где доктор Кёниг?

Роман медленно поднялся на ноги.

– Она погибла.

Джек удивился.

– Как? – тихо спросил он.

– Несчастный случай.

– Вы думаете, я этому поверю?

– Это правда.

Джек мгновение пристально изучал собеседника и понял, что Роман не врет.

– Это случилось более двух недель назад в Мексике, – пояснил Роман. – Сразу после ее увольнения из «СиСайенс». От такси, в котором она ехала, ничего не осталось.

– А сотрудники ВИМИИЗа поехали обыскивать ее лабораторию? Вы же отправились туда не для того, чтобы расследовать, верно? А чтобы убедиться, что весь ее архив уничтожен.

– Мы говорим о внеземной форме жизни. Об организме, который оказался опаснее, чем мы это представляли. Да, эксперимент стал ошибкой. Привел к катастрофе. Только представьте, что могло бы случиться, если бы информация просочилась к международным террористам?

Потому НАСА и держали в неведении, чтобы правда никогда не открылась.

– Вы еще не видели самого худшего, доктор Маккаллум, – произнес Роман.

– О чем вы?

– Я хочу показать вам еще кое-что.

Они спустились на лифте на следующий, третий уровень. «Еще глубже в царство теней», – подумал Джек. И снова, выйдя из лифта, они очутились перед стеклянной перегородкой, за ней располагалась еще одна лаборатория с людьми в скафандрах.

Роман нажал кнопку внутренней связи и попросил:

– Вы не могли бы показать нам образец?

Одна из лаборанток кивнула и, подойдя к стальному отсеку, открыла замок со множеством комбинаций, после чего исчезла за дверью. Затем выкатила оттуда тележку со стальным контейнером на подносе и подкатила ее к смотровому окну.

Роман кивнул.

Она открыла крышку контейнера, вытащила из него плексигласовый цилиндр и поставила его на поднос. Содержимое покачивалось в прозрачном формалине.

– Это было внутри позвоночного столба Кеничи Хираи, – сообщил Роман. – Его позвоночник защитил это от силы обратного ускорения во время катастрофы «Дискавери». Когда мы достали это, оно еще было живо, но недолго.

Джек попытался, но не смог вымолвить ни слова. В ужасе рассматривая содержимое цилиндра, он слышал только шипение вентиляции и биение собственного сердца.

– Это следующая стадия развития личинки, – пояснил Роман.

Теперь Джек понимал причину секретности. То, что он увидел внутри плексигласового цилиндра, объясняло все. Хотя организм был поврежден во время извлечения из трупа, основные черты были ясны. Блестящая кожа земноводного. Личиночный хвост. Эмбриональный изгиб спинного мозга – не как у земноводного, а гораздо страшнее, ведь его генетическое происхождение сразу стало ясно.

«Млекопитающее», – подумал он. Возможно, даже человек. Оно уже начинало походить на своего «хозяина».

Заражая различные виды, этот организм менял свой облик. Он мог захватить ДНК любого земного организма, принять любую форму. Постепенно он может развиться до такого уровня, что «хозяин» ему больше не понадобится, – он будет способен размножаться и развиваться самостоятельно. Станет независимым и самодостаточным. Возможно, даже разумным.

А Эмма стала живым инкубатором для этих организмов, ее тело превратилось в питательный кокон, где они развивались.

Когда Джек стоял на летном поле и смотрел на пустынную взлетно-посадочную полосу, его била дрожь. Военный джип, который доставил их с Гордоном обратно на военно-воздушную базу Белые Пески, удалялся, превращаясь в точку на горизонте и оставляя за собой хвост пыли. От яркого, раскаленного добела солнца у Джека на глазах выступили слезы, и на мгновение пустыня показалась ему размытой, словно находилась под водой.

Он повернулся к Гордону:

– Другого пути нет. Нам придется это сделать.

– Очень многое может сорваться.

– Эта вероятность есть всегда. Во время любого запуска, любого полета. Почему в этот раз должно быть иначе?

– Не будет ни подстраховки, ни резервного спасения. Я знаю, с чем мы имеем дело, – это настоящая авантюра.

– Зато это возможно. Какой у них девиз? «Меньше, быстрее, дешевле».

– Ладно, – согласился Гордон, – допустим, ты не взорвешься на стартовой площадке. Допустим, Военно-воздушные силы не собьют тебя в небе. Но если окажешься на орбите, ты столкнешься с самой главной проблемой: подействует ли ранавирус.

– Гордон, я с самого начала не мог понять одну вещь: откуда в геноме взялась ДНК земноводного? Как Химера получила гены от лягушки? Роман думает, что это случайность. Ошибка, которая произошла в лаборатории Кёниг. – Джек покачал головой. – Я не считаю это ошибкой. Думаю, Кёниг специально ввела этот геном в Химеру. Чтобы иметь возможность вывести ее из строя.

– Не понимаю.

– Видимо, она предугадала возможные последствия. То, что может произойти, если организм начнет меняться в условиях микрогравитации. На случай, если Химера выйдет из-под контроля, Кёниг припасла возможность уничтожить ее. Запасной вариант для ослабления ее защиты. Это и есть решение.

– Лягушачий вирус.

– Он подействует, Гордон. Должен. Я готов поставить на кон собственную жизнь.

Между ними пронесся вихрь пыли, унося песок и обрывки какой-то бумаги. Обернувшись, Гордон посмотрел на другой конец летного поля, где стоял Т-38, на котором они прилетели из Хьюстона. И вздохнул:

– Я боялся, что ты это скажешь.

Каспер Малхолланд доедал третью упаковку драже «Тамс», но его желудок по-прежнему напоминал ему котел с кипящей кислотой. На расстоянии сверкающий «Апогей II» походил на пулю, воткнутую в песок острым концом вверх. Он выглядел не слишком впечатляюще, особенно для собравшейся публики. Многим из этих людей доводилось слышать сотрясавший землю рев запускаемых кораблей НАСА, трепетать при виде гигантских столбов огня, которые оставляли в небе двигатели шаттлов. «Апогей II» не походил на шаттл. Он казался детской игрушкой, и Каспер видел разочарование в глазах десятка с небольшим зрителей, когда те поднимались на недавно возведенную смотровую площадку, – оттуда им открывался вид на безграничное пространство пустыни. Всем хотелось видеть большой корабль. Всем нравились внушительные размеры и мощь. А маленькое и элегантно-простое их не интересует. Еще один микроавтобус подъехал к месту запуска, и появилась новая группа зрителей; выходя, они поднимали руки, чтобы защитить глаза от утреннего солнца. Он узнал Марка Лукаса и Хашеми Рашада – бизнесменов, которые более трех недель назад приезжали в «Апогей». Когда они смотрели в сторону стартовой площадки, на их лицах читалось прежнее разочарование.

– Нельзя ли подойти поближе к площадке? – спросил Лукас.

– Боюсь, что нет, – ответил Каспер. – Ради вашей же безопасности. Здесь мы имеем дело со взрывчатым веществом.

– А я думал, что у нас будет возможность как следует разглядеть запуск.

– Вы получите полный доступ к нашим службам наземного управления – эквиваленту Центра управления полетами в Хьюстоне. Как только аппарат оторвется от площадки, мы поедем в здание и покажем вам, как мы направляем корабль на низкую околоземную орбиту. Это настоящая проверка нашей системы, господин Лукас. Любой студент-дипломник инженерного факультета может запустить ракету. Но довести ее в целости и сохранности до орбиты, а затем направить на сближение со станцией – дело посложней. Вот почему мы решили устроить демонстрацию на четыре дня раньше – чтобы попасть в стартовое окно, подходящее для МКС. Чтобы доказать, что наша система способна на стыковку. «Апогей II» НАСА хочет купить именно такую птичку.

– Но вы ведь не собираетесь пристыковывать корабль? спросил Рашад. – Я слышал, что станция на карантине.

– Нет, мы не собираемся пристыковываться. «Апогей II» только прототип. Он физически не может пристыковаться к МКС, потому что у него нет орбитальной стыковочной системы. Но мы подведем его достаточно близко к станции и продемонстрируем, что стыковка возможна. Знаете, тот факт, что мы способны перенести запуск за очень короткий срок, – уже очко в нашу пользу. Когда речь заходит о полетах в космос, гибкость – основная составляющая. Всегда случается что-то непредвиденное. Недавний несчастный случай с моим партнером, например. Несмотря на то что господин Оби прикован к постели из-за перелома тазовых костей, как вы заметили, мы не отменили запуск. Мы будем контролировать весь полет с Земли. Господа, именно это и называется гибкостью.

– Я бы понял, если б вы отменили запуск, – возразил Лукас. – Скажем, из-за погоды. Но почему вы назначили его на четыре дня раньше? Некоторые из наших партнеров не смогли добраться сюда вовремя.

Каспер почувствовал, как последнее драже «Тамс» с шипением растворилось в свежей струе желудочного сока.

– Это очень просто. – Он замолчал, доставая платок и вытирая пот со лба. – Это связано со стартовым окном, о котором я уже упоминал. Наклонение орбиты космической станции – 51,6 градуса. Если вы посмотрите на проекцию орбиты на карте, то увидите синусоиду, идущую между 51,6 градуса на севере и 51,6 градуса на юге. Поскольку Земля вращается, станция на каждом витке проходит над различными местами. К тому же Земля не совсем круглая, что создает дополнительные сложности. Когда проекция орбиты проходит по вашей стартовой площадке, это самое эффективное время для пуска. Учитывая все эти факторы, мы предлагаем дополнительные пусковые варианты. Затем возможность дневного или ночного запуска. Допустимые углы запуска. Самый свежий прогноз погоды…