Черный Бумер - Троицкий Андрей

— Мне кажется, на главную роль могли претендовать вы. Давно слежу за вами, вижу, как вы растете. Ну, в творческом плане.

— Спасибо за комплимент, — Лариса отступила на шаг, потому что Самсонов жарко дышал ей в лицо. Изо рта пахло какой-то дрянью, будто полчаса назад он закусывал водку луком и несвежими кильками. — Простите, я спешу. Мне в гримерку обещал позвонить один человек…

— Оставьте ваших ухажеров на десерт, с амурными делами всегда усеется.

— Это вовсе не амурные дела.

— Какая разница, — Самсонов заговорил еще тише, зажал ее локоть в своей холодной клешне. — Дам вам совет, хотя чужие советы никто не любит слушать. Надо бороться за себя. Не пускать это дело на самотек. Иначе скатитесь до массовки. Надо немедленно что-то предпринять. Серьезно поговорить с Поветкиным. Сейчас самое время сделать свой ход. Сильный.

— И как я должна бороться? Какой именно сильный ход надо сделать?

— Ну, знаете ли, вы не девочка, — Самсонов улыбнулся. Сделав это сообщение, взял многозначительную паузу. — Тактику и стратегию борьбы должны определить сами. Но и я слово замолвлю.

— Спасибо, Василий Иванович, не надо, — Лариса выдернула руку. — А я не сильна в интригах и подковерной борьбе. Если я достойна роли, я ее, возможно, получу. Если нет…

— Великое заблуждение, что талант сам пробьет себе дорогу, — покачал головой Самсонов. — Прорастет, как трава сквозь асфальт. На Руси столько талантов… Счета им нет. А пробиваются единицы. Короче, вы сейчас поднимитесь к главному режиссеру. Кажется, он хочет вам что-то сказать.

— Он меня вызывает?

— Вот именно, — Самсонов улыбнулся, радуясь, что нашлось подходящее слово. — Вызывает. Ждет.

***

Лариса выбралась из темного угла фойе, где ее зажал Самсонов, опасаясь, что этот прилипчивый тип снова остановит ее каким-нибудь вопросом, заспешила к лестнице. Чувство неловкости, оставшееся после странного разговора с Самсоновым, после его прозрачный намеков и советов бороться за себя, сделав какой-то ход, тянуло душу. На третьем административном этаже она остановилась, вспоминая, в какой стороне кабинет главного режиссера. Лариса всего лишь три-четыре раза посещала Поветкина в его конуре, всякий раз находила повод не задерживаться там дольше пяти минут. Она прошла темным коридором, едва не натолкнувшись на огромный сейф, свернула направо и, оказавшись в пустой приемной, постучала в дверь.

Поветкин, сидевший за письменным столом, поднялся навстречу, и, позабыв развязные манеры, галантно усадил Ларису в кресло. И, заняв свое место, рассеяно спросил, пришла она по делу или просто поболтать о жизни и творчестве. Демидова лишь пожала плечами: «болтать»с главным режиссером ей не по чину. Этой привилегией попеременно пользовались две-три актрисы труппы. По слухам, разговоры о жизни и творчестве происходят на режиссерском диване и часто заканчиваются слезами и даже вызовом «скорой помощи».

— Кажется, это вы хотели меня видеть, — Лариса, положив сумочку на колени, стала терзать пальцами тонкий кожаный ремешок. — Самсонов попросил меня подняться.

— Ах, да, — Поветкин шлепнул себя ладонью по лбу. — Конечно, я запамятовал. Не голова, а решето. Знаете ли, зачитался Петраркой, и напрочь забыл обо всех земных делах.

Поветкин ткнул пальцем в покрытый тонким слоем пыли томик Франческо Петрарки, лежавший на углу стола. Кажется, книгу не открывали с тех давних пор, как она здесь валяется.

— Знаете ли, я отношу себя той к тонкой прослойки нашей интеллигенции, которая еще изредка читает классиков. Иногда в даже первоисточнике. Между прочим, философы эпохи Возрождения — моя слабость.

Лариса надолго замолчала. Кажется, о философах она уже слышала, а перебивать Поветкина наводящими вопросами дело неблагодарное. Режиссер любил говорить и не любил, когда кто-то из посетителей открывает рот. Нужно набраться терпения, Поветкин немного почешет языком, и сам перескочит на нужную тему. Главреж неожиданно замолчал, открыв блокнот, перевернул несколько страниц.

— Вы читали либретто и сценарий «Золотого века»? — спросил он.

— Разумеется.

— И как вам все это понравилось? У меня есть некоторые сомнения. Творческий человек не может жить без сомнений, иначе он не личность, а кусок навоза. Если наши сомнения совпадут, что ж, мне надо делать выводы. Ну, только откровенно.

— По-моему все очень живо и оригинально, — сказала Лариса, зная, что уже обидела главного. Его идеи можно назвать потрясающими или гениальными, все остальные оценки — оскорбление. Но раз уж просил как на духу, — пусть получит. — Сочетание классического балета с мюзиклом, — это интересно. Но, мне кажется… Кажется, что костюмы, декорации, сама постановка — немного архаична. Все эти золоченые кареты, напомаженные парики, танцовщицы в длинных платьях, стилизованных под костюмы знати девятнадцатого века… Не знаю, от этого веет скукой. Нужна супер современная тема. Другие декорации. Да и либретто надо переработать. И, конечно же, современные музыкальные аранжировки…