Нетопырь - Несбё Ю

– А мы из Дании. Меня зовут Поул, а это моя жена Гина.

– Почему вы решили, что я из Швеции? – услышал Харри собственный голос.

Датчане переглянулись.

– А вы не заметили, как говорили сами с собой? Смотрели на экран и рассуждали, пролетит ли Алиса землю насквозь. И она пролетела, ха-ха!

– Ах, это! – Харри не понимал, о чем они говорят.

– Совсем не то, что наш праздник летнего солнцестояния, да? Просто смешно. Фейерверки трещат, а в дыму ничего не видно. Как знать, может, от фейерверков загорелся какой-нибудь небоскреб. Ха-ха! Даже здесь пахнет порохом. Это из-за влажности. Вы тоже турист?

Харри задумался. И думал, наверное, очень долго, потому что датчане, не дождавшись ответа, ушли.

Он снова повернулся к телевизорам. Холмы в огне на одном экране, теннис – на другом. Происшествия за год в Мельбурне, лесной пожар, открытый чемпионат Австралии, десятилетний мальчик в белом костюме становится миллионером, целая семья становится бездомной. Еще Гру Харлем Брунтланд, ^[81] норвежские рыбацкие лодки, иссиня-черные киты, иногда выныривающие на поверхность. И, будто всего остального недостаточно, – футбольный матч: сборная Норвегии против каких-то ребят в белом. Харри вспомнил, что читал в «Сидней морнинг геральд» о матчах между Австралией, Новой Зеландией и Норвегией. Внезапно крупным планом – Эрик Мюкланд по прозвищу Комар. Харри засмеялся.

– И ты тут, Комар? – шепнул он в холодное стекло. – Или у меня глюки? Хочешь, угощу ЛСД, Комар?

– Спятил? Я кумир молодежи, – возмутился Комар.

– Хендрикс принимает ЛСД. И Бьернебу. И Харри Холе. Начинаешь лучше видеть, Комар. Даже больше – видишь связи, которых на самом деле нет… – Харри расхохотался.

Комар споткнулся и упал.

– Можешь просто стоять и говорить через телевизионный экран – и слышать ответы. Знаешь Рода Стюарта? Он подарил мне пакетик, и теперь у меня в голове звучат сразу шесть каналов, двое датчан и оркестр. Давно пора узаконить ЛСД. Что скажешь, Комар? Как Помпеля и Пильта! ^[82]

На экране шли новости: виндсерфинг, плачущая женщина и разодранный в клочки желтый костюм для подводного плавания.

– Это все Морской ужас, он вышел из аквариума и отправился погулять. На пикничок, а, Комар? Ха-ха!

На соседнем экране на лесной опушке оранжевые ленты заграждения полоскало ветром, а рядом ходили полицейские с мешками. Потом – большое бледное лицо. Плохая фотография некрасивой девушки со светлыми волосами и печальными глазами – может, оттого, что она такая некрасивая?

– Симпатичная, – сказал Харри. – На редкость. Знаешь…

В кадре рядом с полицейским, у которого брали интервью, промелькнул Лебье.

– Черт, – встрепенулся Харри. – Что это? – Он стукнул ладонью по стеклу. – Звук! Включите звук! Эй, кто-нибудь…

Картинка сменилась, теперь показывали климатическую карту восточного побережья Австралии. Изображение снова мелькнуло, и Харри, прижав нос к стеклу, успел разглядеть лицо Джона Белуши. Экран погас.

– Наваждение, а, Комар? Все-таки я под сильным галлюциногеном.

Комар попытался дать пас, но мяч перешел к противнику.

– Рекомендую. Иди в ногу со временем!

– Пустите! Мне нужно с ней поговорить…

– Иди домой, проспись! Пьянь… Эй!

– Пустите! Говорю вам, я друг Биргитты, она работает в баре.

– Знаем. Но наша работа – держать подальше таких, как ты. Ясно, blondie?

– Ay!

– Тихо, или я тебе руку слома… уй! Боб! Боб!

– Извините, мне это надоело. Всего доброго.

– В чем дело, Ники? Где он?

– Shit! Ну его, вырвался, гад, и дал мне в живот. Руку подай.

– Что творится в городе! Новости смотрел? Еще одну девушку изнасиловали и задушили. Труп нашли в Сентенниал-парке. Перееду в Мельбурн, к чертовой матери!

Харри проснулся от дикой головной боли. Свет бил в глаза. Харри понял, что лежит под шерстяным одеялом, и повернулся на бок. Внезапно к горлу подступила тошнота, его вырвало на каменный пол. Он снова откинулся на лавку, почувствовал, как в нос шибануло желчью, и задался классическим вопросом: «Где я?»

Он помнил, как заходил в Грин-парк и как неодобрительно покосился на него аист. На этом воспоминания обрывались. Теперь он лежал в круглой комнате с лавками вдоль стен и большими деревянными столами поодаль. По стенам развешаны лопаты и другие инструменты. Тут же были шланги, а посреди комнаты находился сливной колодец. Свет цедился сквозь грязные оконца, расположенные по периметру. На верхний этаж вела железная винтовая лестница, под которой стояло нечто вроде электрической газонокосилки. Лестница дребезжала под чьими-то шагами. На ней показался мужчина.