Снежная смерть - Обер Брижит

Нет, я должна знать, жив ли этот человек. Снова еду вперед, приподнимаюсь, насколько могу, сбоку, сердце колотится до боли, ну же, пальцы, вперед, смелее, куртка, массивный торс, мясистый подбородок, густые усы, похожие на влажную собачью шерсть. Шнабель!

Трогаю его губы. Дыхания нет. Ни малейшего дыхания. Шнабеля убили! Он только что умер, здесь, перед моими бесполезными глазами! Я зачем-то сую пальцы в рот, откуда не исходит дыхание, трогаю зубы, язык, абсурдное ощущение, что этот рот вот-вот укусит меня, скорее убрать пальцы, но рот не только не кусает, рот и не дышит.

Задний ход! Предупредить Лорье! Отъезжаю, разворачиваю кресло, медленно еду вперед, теперь я различаю запах металла и бензина от полицейского фургона. И запах крови. Веду рукой вдоль колеса. Они здесь, под моими пальцами. Тела. Лежат вповалку. Минимум пять или шесть. Бригада Лорье.

О, нет! Невозможно, чтобы все они были мертвы! И я с ними, одна, а может быть, кто-то смотрит на меня, может быть, дуло пистолета нацелено мне в голову? Гусиная кожа, волоски на теле встают дыбом. Скорее, вернуться в Центр, черт, я ошиблась, кресло делает рывок вперед, — ай — я наткнулась еще на какое-то препятствие, оно дергается, валится мне на колени и так и остается лежать на них.

Вытягиваю вперед руку. Отдергиваю ее, как будто нащупала паучье гнездо. Я дотронулась до волос. На моих безжизненных коленях лежит чьято голова.

Я с отвращением приподнимаю ее, чтобы освободить себе путь, а она бормочет мне:

— Пощадите!. , просто хотел найти… работу…

Морель! Морель жив!

Я держу его за волосы, как держат отрубленную голову, его тело сотрясает дрожь, отдающаяся в моей руке, я не знаю, отпустить его или нет, что мне делать?

— … надо было остаться… в институте! — лепечет Морель.

Потом с всхлипом добавляет: «Мама!».

Он изрыгает на мои колени жидкость, от которой насквозь промокает плед, я чувствую, как по моим щекам катятся слезы, слезы страха, отчаяния, сострадания? Я ничего не понимаю, я знаю, что он вот-вот умрет, мне нужна помощь, а я не могу ни позвать, ни оставить его. Оставить его? Отправиться за помощью? «Мама!» — повторяет Морель, потом умолкает, обмякает и валится назад, звук удара обо что-то металлическое, понятно, о фургон.

Мне кажется, что снег идет уже и внутри меня, переполняет мое тело, его становится все больше, он затвердевает, он становится опасно твердым. Запах свежей крови и мертвых тел смешивается со свежим запахом снега. Я больше не чувствую влаги на своих ляжках, я больше не чувствую слоя крови на своей коже, я чувствую только овладевающую мной страшную злость.

Кто же убил этих людей, Мерканти?

— Вы и впрямь слишком любопытная, — раздается приветливый голос, словно бы в ответ на мой вопрос.

Но это не Мерканти. Это Дюпюи. Храбрый овернец.

Металлический предмет упирается мне в висок. Дуло пистолета-автомата?

— Это оружие не сверхъестественное, — говорит он мне на ухо, а потом хихикает: — Ну что, хорошо мы с тобой тогда поболтали?

Мысль о том, что Дюпюи и есть Вор и что он здорово посмеялся надо мной, окончательно выводит меня из равновесия. Понятное дело, он нашел дрель, ведь это он и закинул ее в цистерну! И как же он, наверное, веселился, рассказывая нам про маскарадный наряд на крыше! Резко, как пощечина, всплывает фраза: «Трех месяцев не прошло, как мы вместе выпивали… » Три месяца назад старый Моро был уже мертв. Как же я глупа!

— А знаешь, что это за «секрет старика Моро»? — шепчет он. — А то, что старик был грязным развратником! Овец трахал, старый козел. Заметь, — добавляет он, — ты и сама немножко вроде овцы, такая перепуганная и защищаться не можешь…

Он проводит стволом пистолета у меня по носу, по подбородку, вот-вот, веселись. Незаметно для него я сжимаю кулак на колесе кресла, я в таком отчаянии, я так хотела бы ударить его! Нащупываю что-то у колеса. Под моими пальцами кожа. Кожа. Влажная ткань. Тело.

Он разжимает мои губы, просовывает ствол между моих стиснутых зубов. Интересно, что бывает, когда стреляют вот так, прямо в рот? Пуля прокладывает себе дорогу через небо, раздирает мозг, а человек осознает это? Чувствую холодную сталь на губах. «Соси, — говорит он — соси, или я выстрелю». Сумасшедший, сумасшедший!

Рукой ощупываю тело, лежащее у моих ног, кожа, ремень, я сосу ледяной металл, мои пальцы скользят по коже ремня, сантиметр за сантиметром, вот! Вот она, рукоятка, надежная, твердая, пальцы, возьмитесь за нее покрепче, выньте ее из кобуры, вот так. «Вот так, хорошо, умница!», — говорит мне Дюпюи, давай, указательный палец, просунься под курок, да, вот так.