Мозг Кеннеди - Манкелль Хеннинг

Он соскользнул с лодки, сделал ей знак следовать за ним и пошел к обломкам постройки, которая некогда была пляжным киоском. Луиза еще днем обратила на него внимание. На разбитом цементе сохранилось название — «Лиссабон».

Подойдя поближе, Луиза увидела, что в развалинах горит костерок. Мужчина сел у огня, подбросил несколько веток. Она села напротив. В отблесках пламени увидела, насколько он истощен. Кожа туго обтягивала скулы, на лбу — незалеченные язвы.

— Не беспокойся. За тобой никто не шел.

— Откуда такая уверенность?

— Я долго следил за тобой взглядом. — Он махнул рукой в темноту. — Тут есть и другие следящие.

— Какие другие?

— Друзья.

— Что ты хотел мне рассказать? Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Я знаю, что тебя зовут Луиза Кантор.

Она хотела спросить, откуда ему известно ее имя, но поняла, что вряд ли получит иной ответ, кроме неопределенного жеста в темноту.

— Мне трудно выслушивать людей, у которых нет имени.

— Меня зовут Умби. Отец назвал меня в честь своего брата — тот работал на шахтах в Южной Африке и умер молодым. Его шахту завалило. Дядю так и не нашли. Скоро я тоже умру. А с тобой хочу поговорить потому, что единственное, оставшееся мне в жизни, единственное, что имеет хоть какой-то смысл, — это помешать другим умирать так, как я.

— Я понимаю. У тебя СПИД, да?

— В мое тело попал яд. Даже если б из меня выкачали всю кровь, яд бы остался.

— Но тебе помогают? Дают лекарства, которые замедляют болезнь?

— Мне помогают те, кто ничего не знает.

— Не понимаю.

Умби не ответил. Подложил еще дров. Потом тихонько свистнул в темноту. Слабый ответный свист, похоже, успокоил его. Луиза почувствовала, как в ней растет неприязнь. Человек по ту сторону костра умирал. Впервые она поняла, что значит уходить. Умби уходил из жизни. Натянутая кожа скоро лопнет.

— Мойзишу, с которым ты общалась, не следовало говорить с тобой. Хотя ты была одна в комнате с больными, всегда есть кто-то, кто наблюдает. Тем, кто скоро умрет, не дозволено иметь секретов.

— Почему следят за больными? И за посетителями вроде меня? Что, по их мнению, я могу украсть у умирающих, нищих людей, которые живут у Кристиана Холлоуэя, потому что ничего не имеют?

— Мойзиша они забрали на рассвете. Пришли, сделали ему укол, подождали, пока он умрет, и унесли, завернув в простыню.

— Ему сделали укол, чтобы он умер?

— Я говорю только о том, что произошло. Больше ни о чем. Пожалуйста, расскажи об этом.

— Кто сделал ему укол? Какая-нибудь бледная девица из Европы?

— Они не знают, что происходит.

— Я тоже.

— Потому я и пришел сюда. Чтобы рассказать.

— Я здесь, потому что мой сын когда-то работал с больными. Теперь он мертв. Его звали Хенрик. Ты помнишь его?

— Как он выглядел?

Луиза описала внешность сына. Страдание захлестнуло ее, когда она описывала его лицо.

— Я не помню его. Возможно, ко мне тогда еще не приходил архангел.

— Архангел?

— Мы так его называли. Откуда он явился, я не знаю. Но, очевидно, он очень близок Кристиану Холлоуэю. Приветливый человек с лысой головой. Говорил с нами на нашем языке и предлагал нам то, чего нам больше всего не хватало.

— Что же?

— Путь из бедности. Люди вроде тебя нередко думают, что по-настоящему бедные люди не осознают своей нищеты. Уверяю тебя, это неправда. Архангел сказал, что пришел к нам, поскольку наши страдания — самые великие и горькие. Старосте деревни он велел отобрать двадцать человек. Через три дня за ними приехал грузовик. В тот раз меня с ними не было. Но, когда он вернулся, я вышел вперед и оказался среди избранных.

— Что случилось с теми, кто уехал на первом грузовике?

— Он объяснил, что они пока здесь и останутся еще на какое-то время. Естественно, многие из их родственников были обеспокоены, потому что давно ничего о них не слышали. Договорив до конца, он выдал старосте большую сумму денег. Никогда еще в нашей деревне не было столько денег. Как будто тысячи шахтеров вернулись после многолетней работы в Южной Африке и у нас на глазах высыпали все свои сбережения на циновку. Через несколько дней пришел второй грузовик. Я был среди тех, кто залез в кузов. Мне казалось, что я — один из тех избранных, которые сумеют вырваться из бедности, маравшей меня даже во сне.

Умби замолчал, вслушиваясь в темноту. До Луизы доносился лишь шум моря да крик одинокой ночной птицы. Она каким-то образом догадалась, что он встревожен, но не могла решить почему.