Черный Бумер - Троицкий Андрей

— Я уже все объяснил во время нашей первой встречи, — сказал Радченко. — Рассказал все, что знаю. И добавить нечего. Следите за автостоянкой на Волгоградке. И вы возьмете этих бандитов.

— Ты опять в жопу дым гонишь, — Задорожный раздраженно вдарил газетой по колену, будто муху прихлопнул. — Ладно. Ответь на один вопрос и, возможно, наши отношения изменятся в лучшую сторону. Из агентурных источников нам известно, что в распоряжении Бобрика оказались десять комплектов ПЗРК и два ящика со стрелковым оружием.

— Откуда эта информация?

— Мы в конторе служим, а не в юридической шарашке, как ты, — пыхнул дымом Столяров. — Мы не отмазываем за бабки преступников. Мы их ловим. Или мочим. Итак, четыре ПЗРК на Волгоградке в фургоне. Где остальные?

— Черт возьми, я не знаю…

— А кто знает?

— Никто кроме Бобрика. Только он один.

— Дмитрий, хоть на пять минут вспомни о том, что ты не адвокатская гнида, а гражданин этой страны. Собери в кулак все свое мужество, хоть его осталось на три рубля с копейками. И ответь: где остальные ПЗРК?

— Я не знаю. И это правда, — твердо заявил Радченко. — Клянусь, если бы я знал, то сообщил об этом, не раздумывая ни минуты.

— Блин, ты все-таки ни хрена так и не понял, — Задорожный, поплевав на платок, стал стирать с галстука жирное пятно кетчупа. — Мы не можем посадить тебя на нары, потому что у нас нет на тебя почти ничего. Но жизнь на воле тебе покажется хуже тюремной. Твои неприятности растут как снежный ком. Дело Лотяну кончится паршиво. Ты можешь отмазать этого молдаванина. Но из конторы «Саморуков и партнеры»тебя выпрут в три секунды. И такого хлебного места больше не найдешь. Ты привык ездить на ауди, крутых байках, икру ложками жрать. И не хочешь забывать дурные привычки. А придется.

— Откуда вы знаете о деле Лотяну?

— Мы не станем раскрывать свои источники информации, — Задорожный снова поплевал на платок. — Даже если нас очень попросят. Если ты утопишь молдаванина, как тебе велит твой начальник, мы устроим так, что все адвокатское сообщество узнает о том, что ты за бабки посадил невинного человека. Впрочем, за наличные еще и не такие вещи делают. Но ты же золотой мальчик. И вдруг по уши испачкался в помоях. После этого дерьмового дела коллеги, хоть сами они не лучше тебя, такие же прикормленные сволочи, руки не подадут Дмитрию Радченко. Станут на тебя пальцем показывать и плеваться.

— Чего вы хотите?

— Помочь тебе, — Столяров улыбнулся и пригладил усы пальцами. — Мне лично тебя жалко по-человечески. Ты рассказываешь, где спрятаны шесть ПЗРК, а мы спускаем дело Лотяну на тормозах. Ты выбираешься из этого дерьма чистенький, с гордо поднятой головой, весь в белом. Хорошее предложение?

— Но как вы это сделаете?

— Это нимфоманка Никифорова откажется от своих показаний, — встрял в разговор Задорожный. — Напишет заявление, что оговорила невинного человека, потому что переживала сильный душевный кризис, была не в себе… Дело развалится само собой, без твоего участия. Тебе останется только принимать поздравления.

— Она этого не сделает.

— Тогда мы назначим принудительную экспертизу этой нимфоманки в институте Сербского, — сказал Столяров. — И получим заключение, что она душевнобольной человек, не способный отвечать за свои действия. Она лишиться не только жениха с деньгами. Она все в жизни потеряет. У нее своя фирма, контейнерные перевозки за границу и всякая фигня. В контейнерах могут найти контрабанду, пару-тройку трупов или другой криминальный груз. Короче, этой сучке можно устроить такую веселую жизнь, что она и вправду с ума спрыгнет. За это ты не волнуйся. Никифорова сделает все, о чем мы ее очень вежливо попросим. Ну, теперь что скажешь?

— Правда, я не знаю, — помотал головой Радченко. — Но я сделаю все, чтобы найти ответ на этот вопрос.

— Да, ты уж сделай. Кстати, твоя жена Галя сейчас отдыхает в Крыму? — спросил Задорожный. — Вместе с подругой? Скажи, Галя хорошо плавает?

— Вы мне угрожаете? — Радченко сжал кулаки. — Я пойду к вашему руководству… Я составлю такую жалобу в Генпрокуратуру…

— Полегче, чувак, — Столяров снова улыбнулся. — Остуди задницу, а потом вякай. Мы ведь люди, а люди смертны. А про жену у тебя так спросили. К слову пришлось. Короче, даем тебе еще три дня. А потом ждем исчерпывающих ответов. Послушай… Это уже не угроза. Я говорю, как есть. Твоя жизнь превратится в кошмар, в пытку. И ты сам захочешь поскорее закончить мучения.