Танец меча - Емец Дмитрий

— Мне ничего не дорого! — вздрогнув, сказал Арей.

Призрак укоризненно качнулся.

— Не обманывай! Ложь — тень правды, а о те­нях нам известно все!

Арей не стал тратить время на замах. Меч, полых­нувший в его руке, рассек тень от плеча и до пояса. Тень опустила голову и грустно поглядела на рану. Порез на груди быстро затягивался серым туманом.

— Когда-то этот меч уже убил нас. Второй раз не сможет. Тень можно убить только тенью меча.

— Подсказываешь? Зачем? — Арей снова махнул клинком. На этот раз между серой фигурой и раска­чивающейся на проводе лампой. Тень меча скольз-нула по шее призрака.

Тень погрозила барону худым пальцем.

— Не так быстро! Нельзя убить безымянно­го! — сказал лишенец и точно сквозняком повлекся к двери.

— Как тебя остановить? Отвечай! — крикнул Арей.

От двери послышался собачий лай. Варвара стояла рядом с Добряком и держала пса за ошейник.

— Корнелий сказал: все ушли! А с кем вы разго­вариваете? — удивленно спросила она. Тени она не видела, хотя та была перед ней.

Тень оглянулась на Арея и, насмехаясь, обняла Варвару за плечи.

— Ты должен вспомнить того из нас, кого убил безвинно, и назвать его имя. Попытка только одна. Если ошибешься — она умрет, — сказал призрак и исчез.

Глава 2. Ночной гость

О том, что в Москве день мало чем отличается от ночи, Эссиорх догадывался и прежде, но впер­вые ясно осознал сей факт первого октября, когда в половине четвертого утра попал в пробку при вы­езде на Садовое кольцо. Мотоциклисту пробка не страшна, и он объехал ее, лавируя между автомо­билями.

Пробка возникла из-за аварии. Девушка девят­надцати лет на большом джипе подшибла сразу че­тыре машины, заперлась в автомобиле и трусливо звонила маме. Мужики из подбитых машин грустно бродили вокруг джипа и пытались заглянуть внутрь сквозь тонированные стекла.

Эссиорх притормозил, раздумывая, не следует ли помочь девушке, но, мимоходом подслушав ее разговор со свежеразбуженной мамой, осознал, что помогать надо, скорее, мужикам. У Эссиорха стало гадко на душе. Превратить родительское чувство в уродство мрак сумел только в двадцатом веке. При этом, глумясь, Лигул ухитрился оставить у того, чем оно стало, название «любовь». Свет дает человеку любовь с запасом, на много детей. Человек же рас­ходует все на одного. В результате получается бре­довая ситуация сверхзаботы, при которой растения поливаются не водой, а концентрированными удо­брениями.

Выехав на Садовое кольцо, Эссиорх притормо­зил за первым светофором, чтобы дождаться Угрю­мого, которому коляска мешала маневрировать. Слез с мотоцикла, разогнул спину, привычно выру­гал себя, что врос в тело, как дерево врастает корня­ми в землю. А ну как велят его оставить и вернуться в Прозрачные Сферы? И так задержался уже в чело­веческом мире, привязался к телу, хотя правилами Прозрачных Сфер предписывается пользоваться им без привыкания. Только в этом случае расставание с телом происходит безболезненно: рассыпаясь на атомы, оно не захватывает с собой приросших ку­сков души.

У ресторанчика три пьяных мужика весом за сто кило каждый ловили такси, поддерживая друг друга под локти. Вначале остановилась «Волга», за ней «де­вятка», и вдруг, повернув через двойную сплошную, вылетела маленькая рыженькая «Ока».

Мужики забили на «Волгу» и с восторгом начали втискиваться в «Оку». Втискивались долго, с хохо­том, но в результате успешно. Слышны были крики: «Во, командир! Мощно!» Уехали.

Эссиорха кто-то окликнул. Угрюмый, приятель Эссиорха, был лысым байкером с длинной белой бородой. Чтобы борода не мешала, он застегивал ее на молнию в нагрудном кармане. Из коляски его мо­тоцикла «Урал» вечно выглядывала морда большой серой дворняги. У дворняги был перебит позвоноч­ник. Бегала она на двух передних лапах, а задние во­локлись прицепом, как павлиний хвост. Чтобы они не стирались об асфальт, Угрюмый упаковал их в брезентовые чехлы с пристроченными колесиками от пылесоса.

Подъехав к Эссиорху, бородатый байкер слез с мотоцикла и походкой, объединяющей наездников и мотоциклистов, потопал в киоск купить воды. Эс­сиорх стал гладить пса по желтоватой полосе, шед­шей от носа ко лбу. Пес жмурился от удовольствия, положив морду на железо коляски.