Юлианна, или Опасные игры - Вознесенская Юлия Николаевна

Леди Бадб хлопнула ладоши:

— Фоморы, сюда!

Тотчас перед ней оказались два великана-инвалида, оба однорукие: у одного не было правой, у другого — левой руки.

— Привести преступницу! — приказала она фоморам.

— Будет исполнено, госпожа, — ответили великаны и скрылись в кабине лифта, где им пришлось согнуться почти вдвое.

Долгое время в зале ничего не происходило и стояла напряженная тишина. Вдруг за стеклянной стеной громко запел дрозд. Бабушка поглядела в ту сторону и увидела огромное корявое дерево с черным стволом и двумя сухими ветвями: на одну из них уселся дрозд с пестрой грудкой и пел свою утреннюю песню.

Вдруг одна из ветвей дерева медленно согнулась и смахнула дрозда; тот с паническим щебетом быстро-быстро замахал крыльями и полетел прочь.

— Свят, Свят, Свят! — прошептала бабушка и хотела перекреститься.

— Этлин! — резко позвала леди Бадб.

Прекрасная женщина, похожая на Снежную Королеву, поглядела на бабушку холодными льдистыми глазами, подняла руку и начертала в воздухе фигуру, похожую на сломанный крест.

Бабушка негромко вскрикнула и, не закончив крестного знамения, опустила вмиг онемевшую и отяжелевшую руку.

— А вот креститься у нас не принято, — мягко заметила ей леди Бадб.

Загудел лифт, дверцы его разъехались, и в зал вошли растерянные, сонные и перепуганные Юлианна и Аннушка, обе босые, в одних ночных рубашках.

По бокам их ковыляли фоморы, а позади грозно выступали Ангелы с горящими мечами.

По залу прошелестел шепот удивления.

Когда Ангелы вышли из лифта, в кабине остались четыре боуга: они держали на плечах мохнатый хоббичий сапог. На боугов никто внимания не обратил.

Шепот в зале сменился возгласами удивления.

— Вы только взгляните на Юлианну — она раздвоилась!

— Какой талант пропал даром!

— Всего лишь первокурсница — непостижимо! Да, Келпи — это школа!

Леди Бадб поднялась со своего трона.

— Юлианна! Неужели мы в тебе ошиблись? Как тебе удалось так удачно раздвоиться? Отвечай!

— Бабушка! Батюшка! — крикнули Юлька и Аннушка, не обратив внимания на слова леди Бадб. Они хотели броситься к бабушке и отцу Василию, но фоморы крепко ухватили их за плечи и заставили остаться на месте.

— Отвечай, Юлианна, — повторила леди Бадб и нахмурилась.

— Я вам ничего не скажу! — в один голос ответили Юлька с Аннушкой.

— Ну что ж, — сказала леди Бадб, — нет особой необходимости слушать твои оправдания. Можешь оставаться в этом виде — Самхаин нам скажет спасибо за двойное подношение. Верховный друид Финегас, вам вести суд! Надеюсь, вас не смутит, что преступница оказалась в двух экземплярах? Начинайте, прошу вас.

Финегас вышел вперед и уставился на сестер.

— Леди Бадб! Это не одна мышка… то есть это вовсе не преступница в двух экземплярах, а две разные девочки. Вернее, одинаковые… О великий Самхаин, я совсем запутался! Простите, моя леди. Эти девочки — сестры-близнецы, и одна из них не в нашей власти. Та, которая пришла сюда не по своей воле.

По залу пролетел удивленный шепот.

— Эти девочки мои внучки, сестры-близнецы Юлия и Анна! — сказала бабушка, поднимаясь с места. — Их часто зовут одним именем Юлианна. И обе они не в вашей власти: они хорошие девочки и настоящие христианки.

— Одна из них пришла сюда по своей воле, — возразил друид.

— Я утверждаю, что это не так! Чужая злая воля привела ее сюда! — решительно заявил отец Василий и тоже поднялся с места.

— А я прорекаю, что одна из них здесь по доброй воле! — закричал друид; он заметно нервничал, продолжая переводить глаза с одной сестры на другую.

— Анна попала в Келпи случайно, а Юлия пришла сюда, чтобы спасти сестру, — не сдавалась бабушка.

— Вы лжете, — зло обрезала ее леди Бадб. — Друид прорек, что Анна пришла в Келпи по доброй воле. Пророчество — лучшее доказательство, и поэтому Анна останется здесь. Юлия, которая пробралась в Келпи, чтобы спасти сестру, может отсюда уходить вместе со священником и старухой. Кто из вас Анна?

— Я! — сказали обе сестры и шагнули вперед.

— Фи, опять самопожертвование, какая пошлость! — поморщилась леди Бадб. — Финегас, определите, кто из них пришел сюда, чтобы спасти свою сестру?

Друид еще раз внимательно оглядел сестер. Он волновался. Он размышлял. Он даже присел на табурет и принял вид глубоко задумавшегося человека, подперев кулаком подбородок. Все в пирамиде молчали, ожидая его ответа. Наконец Финегас встал и откашлялся, будто требуя внимания к тому, что он сейчас скажет, хотя зал и так не дышал, и торжественно произнес, указывая пальцем: