Юлианна, или Опасные игры - Вознесенская Юлия Николаевна

— Вот мы и добрались, — сказала мисс Морген, заглушая мотор. Все вышли из машины. Аннушка огляделась. Холм был высоким и зеленым, но кроме травы на нем ничего не росло. Лишь у подножия, возле самой дороги стояли два дерева: старая рябина, вся покрытая гроздьями рубиновых ягод, и древний дуб, кряжистый, узловатый и замшелый. На его нижней ветке сидела крупная ворона с каким-то неопрятным седоватым опереньем — видно, тоже очень старая. Выйдя из машины, мисс Морген помахала вороне рукой, а ворона, будто отвечая ей, взмахнула крыльями и коротко каркнула, но улетать и не подумала.

Именно возле этих древних деревьев, рябины и дуба, начиналась невидимая стена, о которую с разлета ударился грудью Ангел Хранитель Иоанн. Он затрепетал крыльями и, не удержавшись в воздухе, упал на землю. Впрочем, он тут же вскочил на ноги и схватился за меч. И услышал позади негромкий глумливый смех. Ангел оглянулся и увидел на толстой нижней ветке дуба страшенного беса в образе огромной то ли вороны, то ли гарпии: на первый взгляд ворона как ворона, только величины неправдоподобной, а приглядишься — гарпия.

— Ты откуда тут взялся, птенчик лучезарный? — спросила страхолюдина.

— Я сопровождаю мою подопечную, отроковицу Анну, — ответил Иоанн, не отнимая руки от рукояти меча.

— Да не держись ты за свой ножичек, Ангелок! Меня не напугаешь, — усмехнулась гарпия. — Ты лучше по сторонам погляди.

Ангел оглянулся и ужаснулся: бесы так и роились за невидимым ограждением. Впрочем, теперь Хранитель уже различал это ограждение, казавшееся ему куполом из мутного стекла, накрывшим весь огромный холм. Он увидел, как машина с Аннушкой и обеими ведьмами въехала внутрь купола через открывшийся в нем ход. Он с плеча замахнулся мечом и со всей мощи ударил по мутной преграде. Но ничего не произошло — меч отскочил и померк.

— Понял теперь? — спросила гарпия.

— Понял, — ответил Иоанн, вложил меч в ножны и глубоко задумался.

— Ну, а если понял, так и лети отсюда, не отсвечивай, — равнодушно сказала бесиха и зевнула во весь свой огромный то ли рот, то ли клюв, усеянный острыми зубами, уж конечно не вороньими!

— Никуда я не уйду. Я имею право находиться возле своей подопечной! — заявил Ангел Иоанн.

— Имеешь, кто спорит? Но не здесь, не в наших владениях.

— Везде! — упорствовал Ангел. — Вечером моя девочка станет на молитву и призовет меня, и тогда меня никакая преграда не остановит.

— В самом деле? Как интересно, — равнодушно просипела гарпия. — Я бы поглядела, как это ты войдешь в сид^[11].

— Что это еще за «сид»?

— Эх ты, сияющее невежество! Я имею в виду холм, перед которым ты стоишь, и в который тебе не войти. В нем живут и

учатся маленькие ведьмы, и твоя девчонка жить будет, — и, злобно хохотнув, добавила: — Там еще много кто живет…

— Так школа Келпи находится в этом холме?

— Угу. И тебе в него не войти.

— Я же сказал: войду, когда моя девочка позовет меня.

Гарпия пожала костлявыми плечами и принялась зубами чистить неопрятные черные перья.

Хранитель отвернулся от нее. Он встал между дубом и рябиной, опершись на меч, и принял позу терпеливого ожидания. Он ждал вечера: перед сном Аннушка станет на молитву и призовет его; и вот тогда он беспрепятственно войдет в этот холм-сид — по праву, данному Богом всем Ангелам Хранителям. Надо просто подождать, думал он.

Аннушка увидела, как лошадка, которую она приняла за скульптуру, повернула голову в их сторону и подняла одну ногу.

— Келпи, Келпи! — закричала мисс Морген. — Скачи сюда, я привезла тебе подарки!

Келпи звонко заржала и вскачь понеслась вниз с холма. Через мгновение белая лошадка уже стояла перед ними, переступая тонкими ногами и с любопытством оглядывая Жанну и Аннушку. Вблизи она была еще краше, чем казалась издали: шерстка на ней была блестящая, будто шелковая, и ослепительно белая, а короткая грива и волнистый хвост вблизи оказались цвета крем-брюле. Но удивительнее всего были ее глаза — большие и синие, почти васильковые.

Кот выпрыгнул из открытой машины, потянулся и легкими плавными прыжками подскочил к лошадке Келпи. Она игриво отбежала в сторону и остановилась. Кот начал подкрадываться, стараясь обойти лошадку, но она была начеку и поворачивалась за ним, косясь на него синим глазом. Они покружились немного, а потом Брауни уселся перед лошадкой и уставился на нее. Тут она сама подошла к нему, изящно склонила головку на гибкой шее и принялась обнюхивать кота: со стороны казалось, что они разговаривают.