С Новым годом, снеговик! - Емец Дмитрий

Он наспех оделся и схватил пружинное ружье, стрелявшее липучками.

– Мам, пап, я иду гулять! – крикнул он, приоткрывая дверь родительской спальни.

Мама привстала на кровати и посмотрела на стрелки будильника.

– В кого ты такой? – зевнула она. – Небось тебя в роддоме подменили. Был там какой-нибудь ранний вставака. У нас же в роду все уважающие себя спяки.

– И я тоже спяк, просто так получилось, что я связался с одним вставакой, – сказал Ваня и, захлопнув дверь, сбежал по лестнице.

Сашка уже ждал его у подъезда, переминаясь от холода с ноги на ногу. На шее у него висела пластмассовая патронная лента, а в руках он держал автомат таких размеров, из которого, будь он настоящим, можно было бы сбивать низколетящие самолеты.

– Я его в шкафу нашел, когда в подарках новогодних рылся, – похвастался он.

– Ты рылся в новогодних подарках? – не поверил Ваня.

– Думаешь, их Дед Мороз притащил и заранее в шкаф спрятал? Как бы не так, я сам видел, как мой папаня за ними ездил, – насмешливо заявил Пупков.

– Ну и что? Если папа купил тебе подарки, это еще не доказывает, что Деда Мороза нет, – упрямо сказал Ваня. – И вообще, вдруг этот автомат – совсем не тебе?

– А кому еще? Не маме же. Я его потом верну в шкаф, папа и не узнает, что я его раньше времени нашел. Давай играть! Чур, я первый прячусь!

Ваня зарядил свое ружье, и игра началась. Правила ее были простыми: один устраивал засаду где-нибудь во дворе, а другой его искал. Выигрывал тот, кто первым попадал в противника липучкой.

Они сыграли три раза, и все три раза Сашка победил, но победил не потому, что лучше прятался или метче стрелял, а просто липучки из его автомата летели дальше и точнее. К тому же у него в автомате было четыре заряда, а у Вани – только один.

– Так несправедливо! Давай меняться! – рассердился Ваня после того, как его ружье в очередной раз заело, и Пупков, воспользовавшись этим, снова выиграл.

– Размечтался, одноглазый! – отказался Сашка. – А если бы настоящая война началась, ты бы тоже противнику орал: «Эй, пацаны, так нечестно! Давайте оружием махнемся»?

– Ну держись, Пупешкин-распупешкин! – рассердился Ваня, которому нечего было возразить против такой логики. – Все равно я у тебя выиграю! Отвернись и считай до пятидесяти!

Пупков пожал плечами, отвернулся и стал громко считать: «один, три, восемь, десять». Ваня торопливо оглядел двор, прикидывая, где можно спрятаться. Внезапно он заметил старый автомобиль со спущенными шинами, стоявший в снегу справа от мусорника. Его багажник был чуть приоткрыт. Недолго думая, Ваня залез в багажник и закрыл его за собой, оставив лишь узенькую щель. «Здесь Пупков не догадается меня искать. А когда он будет проходить мимо, тут уж я не промахнусь», – решил он.

Ваня терпеливо сидел в багажнике, подкарауливая Пупкова, как вдруг услышал звук захлопнувшейся дверцы. Старая машина рванула с места, взмыла над сугробами и, мгновенно набрав высоту, нырнула в сплошные снежные тучи. Произошло это так неожиданно, что ошеломленный мальчик не успел выскочить и остался в багажнике. В полете ржавый автомобиль трясло и бросало из стороны в сторону, и Ване приходилось держаться за края багажника.

«Разве летающие машины бывают? Интересно, Пупков видел, как она взлетела? Вряд ли, ведь он был в другом конце двора...» – проносились в голове у мальчика отрывочные мысли.

Ваня осторожно выглянул из багажника. Все вокруг было закрыто тучами, и лишь изредка, когда машина проносилась в разрывах между облаками, мальчик различал внизу дома и улицы.

Пролетев над Тимирязевским лесом, машина ушла в крутой вираж и помчалась прямо на большую белую шестнадцатиэтажку. Она снижалась так стремительно, что у Вани перехватило дыхание, и он упал на дно багажника, уверенный, что они врежутся. Но этого не произошло. Автомобиль опустился на крышу многоэтажки всеми четырьмя колесами, вихляя, проехал несколько метров и с ужасным скрежетом остановился у края. Послышался звук открывающейся дверцы и чей-то скрипучий голос.

– Здравствуй, Кощей! Здравствуй, сокол мой ясный! Я тебя уж долго жду. Сижу вот, чаи гоняю. Покуда ждала, две пары шерстяных носков связала.

– Зачем ты их вяжешь, Яга? Ноги у тебя мерзнут, что ли? – пробасил низкий мужской голос.

– Это не простые носочки, по ним волшебная нитка проходит. Надеть их можно, а снять нельзя!

– Ишь ты, Яга, до чего додумалась! Хоть мелкая пакость, а сердцу приятно. Я бы давно тут был, да вот в снежных тучах застрял. Я даже подумал, не ты ли их, бабка, наколдовала?