Охотники за привидениями - Емец Дмитрий

— Открой окно, Маменька, а то упадет человек. Все-таки третий этаж, — забеспокоился Фантомов.

Тумбочка, покачиваясь, оторвалась от пола и со свистом помчалась к стеклу.

— Стоп! — крикнул профессор. — Заметь стилистическую тонкость: я просил тебя открыть окно, а не разбить!

Тумбочка без особой охоты вернулась на прежнее место. Ручка окна повернулась, и подхваченный за шиворот невидимой силой Егор кувырком прокатился по полу.

— Ну вот, Маменька, опять не расчитала! Сколько раз тебя учить: с людьми надо обращаться бережно. Это тебе не телеграфные столбы валить, — сделал замечание профессор. — Егор, ты цел?

— Цел. Как ваши дела? — спросил Гений, поднимаясь с пола.

— Так себе. Скучно только. Целый день в постели. Только и общаюсь, что с полтергейстом. Мы с ним уже друзья. Я ему даже имя дал — Маменька.

— Почему Маменька? — удивился Гений.

— Видишь ли, в последнее время я все чаще подозреваю, что мой полтергейст женского рода.

— То есть не полтерст, а полтергейстиха? — уточнил Егор.

— Ага, именно. Уж очень она цветы любит. Здесь в больницу многим цветы приносят. Так Маменька утащит их из палаты и давай по воздуху кружить. Целыми часами кружит. Опять же и характер женский: чуть что — обида. Дуется, предметами швыряет.

В подтверждении его слов Маменька швырнула математическим справочником в стену.

— Маменька, я же тебя просил! — сказал профессор, приподнимаясь на подушках. — Ну что будешь делать с таким фруктом! Ладно, Егор, выкладывай, что у вас там новенького.

Егор рассказал о псах Аттилы, о новых стычках с привидением, о Фесандопулосе, утратившем бессмертие, о похищенных привидением душах и об их опасении, что Аттила собирается вселиться в тело президента.

— Это всё? — задумчиво спросил профессор.

— Кажется, всё, — ответил Егор. — А что мало?

— Да нет, для двух дней достаточно, — признал профессор. — Утешительно сознавать, что в то время как я тут лежу, где-то жизнь кипит и бьет ключом.

— И что вы об этом думаете? — с беспокойством спросил Егор.

— Увы, ваши опасения представляются мне вполне обоснованными. Вполне вероятно, что Аттила постарается завладеть сознанием президента.

— И что нам делать?

— Что нам делать, что нам делать? Думать надо. Во-первых, установите дежурство у кувшина. Пока кувшин у вас, Аттила не сможет надолго вселиться. Во-вторых, я вам дам с собой Маменьку. Разумеется, если сумею ее уговорить одолжиться вам на время.

— А зачем нам Маменька? — спросил Егор, опасливо оглядываясь по сторонам, не полетит ли в него откуда-нибудь стул или табуретка.

— Как зачем вам Маменька? — возмутился профессор. — Да я ее, можно сказать, от сердца отрываю. Во-первых, Маменька способна за три минуты дважды облететь вокруг Земли и проникнуть куда угодно от подводных глубин до кратера вулкана. Во-вторых, Маменька очень любит выполнять поручения. Правда со сложными поручениями она не справляется, но если нужно что-то разнюхать, разведать или запустить в кого-нибудь глобусом — это она за милую душу. У Маменьки есть только один маленький минусик. Она порой бывает самую малость вспыльчивой.

— Хорошо, мы возьмем Маменьку. Большое спасибо за такой подарок! — со вздохом поблагодарил Егор, сообразив, что отмазаться от Маменьки ему вряд ли удастся. А если так, то не пришлось бы им всем лежать в соседней с профессором палате, пострадав от непредсказуемого Маменькиного буйства.

— Вот и хорошо, я знал, что ты разумный мальчик! — обрадовался профессор. — А я тут пока поразмышляю, как нам выкурить Аттилу из президента, если он все-таки в него заберется.

Облизав губы, профессор взялся за уламывание Маменьки. Дело это было непростое. Маменька наотрез отказывалась оставлять его, обижалась, дулась, вздыхала, швыряла в стену тумбочку, громыхала кроватями, даже сорвала с петель дверь и выломала раму, но потом, поддавшись на доводы профессора, постепенно смирилась и согласилась. А потом Егор почувствовал, как его вдруг оторвало от пола и подбросило вверх, едва не свернув шею об потолок.

— Ну вот! Я так и знал, что ты ей понравишься! — воскликнул профессор. — Теперь тебе нет необходимости слезать по дереву. Маменька снесет тебя вниз безо всякого лифта со свойственной ей деликатностью и предупредительностью.

— Да уж… — проворчал Егор.

— И вот еще: я хочу тебя предупредить, — прошептал профессор, поманив его к себе забинтованной рукой. — Ради Бога, не говорите при Маменьке никаких плохих слов и не обижайте ее. Она очень щепетильна и в своем праведном гневе способна переломать вам все кости. Запомнил?