Грегор и подземный лабиринт - Коллинз Сьюзен

Если бы он думал, что только один из них двоих может остаться в живых? Вопрос оставался без ответа. Но это и не имело теперь никакого значения.

«И что теперь? — спрашивал он себя. — Что теперь?»

Ему нужно все обдумать. Он должен четко представлять себе, как поступить с Мортосом. Его ни в коем случае нельзя оставлять в крысиных владениях.

Золотце жизни не пожалела ради того, чтобы защитить малыша от ужасных крыс.

Но если он привезет его в Регалию, очень велик риск, что люди примут решение убить его. А если даже решат оставить его в живых — что само по себе маловероятно, — тогда крысы непременно нападут на город, чтобы отбить Мортоса.

В какой-то момент Грегор даже подумал, чтобы взять его наверх, домой, но потом сообразил, что мама вряд ли придет в восторг от появления в квартире будущей гигантской крысы, тем более если Босоножка…

Так, ладно. Что тогда остается?

А… ничего.

Он смотрел на воду. Какое все-таки печальное место! Не только из-за Тик.

Но и потому, что, когда он был здесь в прошлый раз, их было десятеро. И сколько же из этих десятерых остались в живых? Он попытался посчитать: трое. Всего трое. Тик погибла здесь, на мосту. Генри и Гокс — позже. Люкса, Аврора, Темп и… да, и Босоножка — утонули в Кружке. Получалось, что из всей компании в живых остались лишь Грегор, Арес и Живоглот.

Живоглот. Он наверняка с ума сойдет от злости, когда узнает, что Грегор не смог убить Мортоса. Он так хотел, чтобы Мортос умер! Именно ради этого он привел к ним Вертихвостку и учил Грегора эхолокации.

Хотя Живоглот ведь не знал, что Мортос — всего-навсего беспомощный ребенок. Или для крыс это не имеет значения?

Нет, все-таки имеет. Наверно. Может быть.

Грегор почувствовал, что у него в голове начал вырисовываться некий план.

Арес проснулся часа через три, полный сил. Он нырнул в реку и вернулся с большой рыбиной — одной из тех, что сырыми людям есть не рекомендуется.

Мортос тоже проснулся и с большим аппетитом набросился на пойманную Аресом рыбу, разделив ее с летучей мышью. А Грегор догрыз оставшийся кусочек сыра и еле-еле смог одолеть совсем черствый, самый последний кусок хлеба.

Пока они ели, Грегор решил изложить свой план Аресу.

— Знаешь, у меня возникла идея относительно того, что делать с Мортосом, — сказал он.

— Слушаю тебя, — отозвался Арес.

— Этот туннель… он ведет прямо к гнезду Живоглота, — осторожно начал Грегор.

— Да?

— Ты что, не помнишь? Вертихвостка говорила, что его гнездо рядом с тем местом, где мы впервые встретились. А мы впервые встретились с ним как раз в конце этого туннеля, — продолжал Грегор.

— А, точно, после сражения с пауками, — вспомнил Арес.

— Правильно. Вот я и говорю: мы найдем Живоглота, отдадим ему Мортоса — и пусть он о нем заботится, — произнес Грегор.

Арес открыл было рот для протеста, но Грегор поднял руку, призывая его молчать:

— Подожди! Подумай сначала. А потом скажи, почему мы не должны так поступать, и предложи план получше.

Последовала долгая, очень долгая пауза.

— У меня нет плана получше, — сказал наконец Арес. — Но все это добром не кончится.

— Возможно, — согласился Грегор. — Но ведь попытаться хотя бы стоит?

ГЛАВА 23

Арес заставил Грегора тоже немного поспать. А когда Грегор проснулся, они начали свой путь по туннелю. Поначалу туннель был очень узкий, но потом в нем стало достаточно места для того, чтобы Арес мог лететь. И это было большим облегчением для всех, потому что руки Грегора уже отваливались от тяжеленького Мортоса.

Они сделали остановку у небольшого источника в одной из пещер.

— Ты помнишь это место? — спросил Арес.

— Нет, — ответил Грегор. — Хотя… подожди-ка…

Да, они делали здесь привал, когда Живоглот был их проводником.

— Это ведь здесь Генри пытался убить Живоглота, пока тот спал?

— Да. И ты встал между ними, — сказал Арес.

— И я еще не мог понять, знал ли ты о намерениях Генри, — произнес Грегор.

— Это был один из тех вопросов, которые Генри не считал нужным со мной обсуждать, — помрачнел Арес, и Грегор понял, что тот не хочет продолжать разговор.

Когда они взлетели, бедный Мортос снова начал плакать и звать маму. Каким же пугающим все это должно было казаться малышу-крысенку: сидеть на спине летучей мыши, в руках человека, зная, что что-то очень плохое случилось с его мамой…