Танец меча - Емец Дмитрий

Входное отверстие у раны было узкое. Фенгюс осмотрел ее и осторожно подвел руку со стороны спины. Потом посмотрел на пальцы. Кровь на них отсутствовала. Значит, рана не была сквозной, хотя меч вошел глубоко.

— Ну как он? — шепотом спросил Анний.

— Скверно… Проклятый меч вонзился до поло­вины и извивался внутри, как змея. Надо срочно вез­ти его в Эдем. Здесь мы потеряем его через четверть часа, — шепотом ответил Фенгюс.

— Он не перенесет дороги! — забеспокоился Анний.

— Молчи! Лучше помоги!

Златокрылые подхватили Троила и погрузили на грифона, закрепив руки под орлиной шеей. Телепортировать он больше не мог. Грифон резко оттол­кнулся задними лапами и взлетел, ломая кожистыми крыльями ветви. Фенгюс и Анний следовали за ним. Они летели рядом с грифоном и, чудом не попадая под его мощные крылья, придерживали Троила.

Не сводя глаз с Мефа, Арлон подошел к дереву, в котором торчал застрявший дарх, рассек его кинжа­лом и пересыпал эйдосы в контейнер из-под пленки.

— Надеюсь, мы больше не встретимся. Мне трудно будет сдержаться. Пусть это сделал меч, но его держала твоя рука! — сказал Арлон и взлетел, в прыжке распахнув крылья.

Меф ощущал себя смятым. Именно это слово. Рука еще не забыла ощущения, которое испытала, когда меч вошел в плоть. Самое мерзкое, чего он никак не мог выбросить из головы — то, что, вонзая меч в Троила, испытал радость. Пусть это была ра­дость черного карлика, но он-то ей отозвался и, по­лучается, сочувствовал? А не держи его человеческая рука, ни один меч мрака не сумел бы нанести удар. Мрак может кусать нас только за родственное и от­нимать только свое. И ударить может только своей рукой.

Меф запоздало понял, что означает последняя фраза Арлона. Немного помедлив, он материализо­вал меч и поймал себя на том, что с ужасом смотрит на его тусклое лезвие.

— Так кто кому хозяин? Ты — мой меч или я твой человек? — спросил у него Меф.

Меч выглядел довольным. Казалось, еще немно­го, и он замурлычет, как сытый кот.

— Я тебя ненавижу! Слышишь: ненавижу! — крик­нул Меф.

Размахнувшись, он забросил клинок в кустарник и, не оглядываясь, зашагал прочь. Он понимал, что это ничего не значит. Такой меч потерять нельзя, даже если оставить его на видном месте на людной улице. Он все равно явится по первому зову, и ника­кая чужая рука его не коснется.

Чтобы расстаться с магическим мечом, от него надо отречься. Меф же внутренне отрекаться от него не желал, и мечу это было известно. Потому он с такой готовностью и зарылся в листву.

Не всякий раз, когда мы хлопаем дверью, мы дей­ствительно стремимся уйти. Чаще это просто гром­кий повод, чтобы остаться.

Глава 13. Осиновая пуля

Варвара, дочь Арея, умела делать множество не­вероятных вещей. Могла переночевать зимой без спальника в обнимку с трубой теплоцентрали. Уме­ла раскрутить и отремонтировать заглючившую ра­цию. Могла метать ножи всех видов, даже с переве­шивающей ручкой. Сидела в залазе по пояс в воде, зажимая пасть Добряку, пока наверху шастал не же­лающий пачкаться милицейский патруль. Но вот ва­рить сосиски она научилась только сегодня.

Первая сосиска взорвалась и закрутилась вин­том. Вторая, торчащая из воды, осталась наполовину сырой, и лишь с третьей сосиски дело более-менее пошло. Рядом сидел Добряк и, задрав морду, уни­чтожал улики неудачливого «сосисковарения». Что­бы он не болтался под ногами, Варваре пришлось капнуть ему на нос кипятком.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но тебя здесь не валялось! — объяснила она.

Добряк намек понял и отправился прятаться под стул. Спрятал морду, а остальное не поместилось.

Варвара выбрала из пяти имеющихся в наличии тарелок самую чистую, набрала в нее воды и вылила. Подразумевалось, что все микробы утонули и даль­ше можно не мыть. Лихим движением она стряхнула сосиски в тарелку, туда же высыпала горошек, пред­варительно разрубив банку тесаком, и отправилась кормить Арея.

Мечник сидел в углу, похожий на больного во­рона, и что-то писал. Варвара заглянула ему через плечо. Знаки, покрывавшие страницу, были ей не­известны. Она поняла только, что перед ней список.