Сто пуговиц - Улицкая Людмила Евгеньевна

Перед уходом на работу мама сказала Серёже:

— Если Маша будет плакать, ты ей конфет не давай, а поиграй с ней, пока тётя Вера не придёт. Кота на улицу не выпускай, а из школы не задерживайся: как придёшь, поедем с тобой к бабушке в больницу, у неё сегодня именины. Всё запомнил?

— Да чего тут запоминать, всё ясно, — ответил Серёжа.

Мама хлопнула дверью — и сестра Маша сразу заплакала. Серёжа честно пошёл с ней играть. Игра у Маши всего одна — выбрасывать игрушки из манежа. Но Маше игра быстро надоела, и она снова стала плакать и показывать толстыми пальчиками на буфет:

— Тета, тета, — так она конфеты выпрашивала.

Серёжа посадил ей в манеж кота, чтоб он её развлекал, но кот ловко вывернулся — он не любил Машиных игр. Потом он подошёл к Серёже, толкнул его твёрдой головой в колени, мяукнул и не торопясь пошёл в коридор, к входной двери. И начал орать. Орали оба: Маша, показывая пальчиками на буфет, и кот, скребясь когтями о дверь.

Серёжа терпел долго. «Нет, не уступлю им», — думал он. Но когда Маша начала особенно сильно трясти манеж, Серёжа испугался, как бы она его не перевернула.

— Ох и противная девчонка! — и достал пакет с конфетами. Половинку, одну маленькую половиночку маленькой карамели он дал Маше, а другую половину отнёс коту.

Маша замолчала на минутку, пока конфета ещё была во рту, а кот, тот на конфету и не посмотрел, только морду обиженную сделал. А Маша всё кричала, и Серёжа стал ей скармливать конфету за конфетой. Она хоть на немного замолкала после конфетки, а кот вообще не замолкал, и отогнать его от двери было невозможно.

«Нет, не пущу», — твёрдо сказал Серёжа сам себе. Но… терпение его лопнуло, он распахнул дверь, кот сделал тигриный прыжок и исчез на лестнице. Когда пришла тётя Вера, оставалось только две конфеты. Увидев тётю, Маша сразу потеряла к конфетам интерес.

Серёжа побежал в школу. Кончились уроки, он быстро собрал ранец и совсем уж было направился домой, но его остановил друг Витька:

— Пошли в футбол играть!

— Нет, не могу, мне сегодня надо поскорее домой!

— Да ты что, как же мы без тебя? На ворота что, Лёшку опять ставить?

— Да не могу я сегодня!

— Послушай, — умоляюще попросил его Витька, — мы же без тебя проиграем. Ну хоть пятнадцать минут!

Вечером, когда он пришёл домой, мама уже вернулась из больницы. У Маши поднялась температура, вся в красных пятнах, она лежала в кроватке и плакала.

С Серёжей мама не разговаривала. Он лёг в постель, слышал, как разговаривают родители, потом хлопнула входная дверь.

— Господи, ты только посмотри, что с ним! — раздался мамин голос.

Она вошла к Серёже с котом в руках. Он был весь ободран, левый глаз в крови.

— Ну, Серёжа, ты видишь, что бывает, когда человек не умеет говорить «нет»? — строго спросила мама.

Серёжа отвернулся к стене: было жаль Машу, жаль кота и стыдно перед бабушкой. А ведь ничего плохого он не сделал!

Встретились однажды во дворе Серёжа и Петя, разгребли на скамейке снег и сели. Что бы такое поделать? Решили построить крепость, и не какую-нибудь ерундовую, а с башнями, с бойницами и такую прочную, чтобы на всю зиму хватило.

Между забором и котельной выбрали подходящее место. Серёжа утоптал снег и принёс из дому четыре длинные жерди, которые он давно держал на балконе на всякий случай. Пока он обтёсывал перочинным ножом корявые жердины и связывал их верёвками, Петя лепил снежные кирпичи. Работа была нелёгкая, он всё лепил и лепил, а перед обедом принёс из дому чайник с водой и облил их, так что после обеда кирпичи стали твёрдыми, как настоящие, и блестели.

Потом Серёжа сбегал к овощному магазину, притащил оттуда ящики из-под апельсинов, разломал их на дощечки и стал укладывать их одну к одной, как настоящий паркет.

Так они работали до самого вечера и весь следующий день. Наконец крепость была готова. Снаружи она была необыкновенной красоты, а внутри хоть живи в ней! Пол и стены из деревянных дощечек, наверху узкие бойницы и три башни по углам.

— Всё хорошо, только жаль, двери нет! — сказал Петя.

— Сейчас сделаю! — ответил Серёжа, подумал немного и сделал дверь из двух крышек от ящиков.

Сидят друзья в снежном полумраке и думают, кого они будут в свою крепость пускать, а кого — нет. Конечно, не жалко и всех пустить, но тогда воевать не с кем будет.

Когда совсем стемнело, к ним заглянула Ленка:

— Ох, как тут у вас здорово! Сейчас ещё лучше будет!

Сбегала домой и принесла свечку, спички, двух кошек, одну живую, Муську, а другую игрушечную, четыре пирожка с вареньем и игру «Юный пожарник», на всякий случай.

Так они сидели вчетвером, кошка, правда, скоро убежала. Со свечкой было ещё лучше, чем раньше.

— Смотри, Ленка, ты видела где-нибудь такие крепости, чтобы и пол и стены были деревянными? — спрашивает Серёжа.

— Нет, — отвечает Ленка, — никогда не видела.

— Что, нравится?

— Да, очень!

Петьке это показалось обидно.

— Пол как пол, — говорит он. — Посмотри лучше, какие крепкие кирпичи, они внутри снеговые, а снаружи ледяные!

Теперь уже Серёжа почувствовал обиду:

— Да что твои паршивые кирпичи, их любой малыш может сделать!

— Ах, так, — рассердился Петя, — сейчас я свои кирпичи заберу, увидишь, какая ерунда останется!

Тут Ленка встала, забрала своего «Юного пожарника» и игрушечную кошку и пошла домой. Но Петька с Серёжкой этого даже и не заметили: они оба за дело принялись. Просто удивительно, два дня строили, а за десять минут всё разобрали.

Петя в сторонку свои кирпичи сгрёб, а Серёжа — свои жерди, дощечки и верёвочки. Устали. Сели они, бывшие друзья, один на кучу кирпичей, другой на свои дощечки. Нет больше замечательной крепости, только лежит огарок Ленкиной свечи.

Вдруг видят — Ленкина кошка Муська идёт, в зубах котёночка тащит, подошла, поискала крепость, не нашла и домой побежала. Видно, она хотела крепость своему котёночку показать. Красивая была крепость!

Однажды Серёжа спросил у мамы:

— Мама, как ты думаешь, я добрый?

Он был уверен, что мама ответит, что он добрый. Но мама сказала совсем другое:

— Я пока ещё не знаю, Серёженька, добрый ты или нет.

И Серёже ужасно захотелось быть добрым. Он взял свои старые игрушки — красивую машинку без одного колеса, настольный бильярд, от которого давно потерялись шарики, и два начатых, но не до конца изрисованных альбома, вынес во двор и раздарил ребятам. А потом пришёл домой и снова спросил у мамы:

— А теперь я добрый?

Он был уверен, что уж теперь-то мама скажет: «Да, добрый!»

Но мама опять сказала совсем другое:

— А тебе жалко было расставаться со своими игрушками?

— Нет, ни капельки, ведь они были старые!

И тогда мама сказала:

— Я думаю, что пока ты ещё не стал добрым.

Но Серёже очень хотелось быть добрым. И чтобы мама похвалила, тоже хотелось. Поэтому он взял свою любимую книжку о Винни-Пухе, электрический фонарик и ножик с двумя лезвиями, пошёл во двор и всё раздарил. А потом пришёл к маме и рассказал ей об этом. Мама удивилась. Ему даже показалось, что она немного огорчилась. Мама спросила его:

— А тебе не жалко было дарить свои любимые вещи?

— Знаешь, мама, мне было ужасно жалко, и сейчас ещё жалко. Но мне очень хочется быть добрым.

— И всё-таки я не думаю, что ты стал добрым, ведь добрым не бывает жалко, — неожиданно сказала мама.

«Обидно, — подумал Серёжа, — раздал всё без всякой пользы, добрым так и не стал. Трудно быть добрым. Просто невозможно». И пошёл во двор просто так погулять.

Спустился вниз. Видит, сидит Витька из соседнего подъезда, а рядом с ним огромный, страшного вида чемодан, облупленный и кривой.

— Куда это ты собрался? — спрашивает Серёжа.

— В лагерь собрался! — отвечает Витька.

— Ну и чемодан у тебя! — засмеялся Серёжа. — На помойке, что ли, подобрал?

Но видно, он был не первый, кто на этот чемодан внимание обратил, потому что Витька покраснел и, ни слова не говоря, полез на него с кулаками.

— Витька, погоди, не дерись, я тебе свой рюкзак сейчас принесу! — закричал Серёжа и побежал домой.

— А не врёшь? — вслед ему крикнул Витька.

— Да нет, сейчас, подожди минутку. У меня новенький, красивый рюкзак есть!

Быстро-быстро взлетел Серёжа на четвёртый этаж, вбежал в комнату, вытряхнул из рюкзака всё добро, которое в нём хранилось, и бегом к двери.