Маскировка для злодейки - Вильмонт Екатерина Николаевна

— Значит, вам кто-то подкинул кошелек?

— Ну конечно! Меня, что называется, подставили. Но я и по сей день не знаю, кто это сделал. Против меня возбудили уголовное дело, было следствие, суд, мне дали два года условно… Из университета выгнали… От горя и ужаса умерла мама. Одним словом, все рухнуло, вся жизнь. И все друзья от меня отвернулись, они почему-то поверили… И тогда я уехала в Москву! Я решила, что в таком огромном городе я затеряюсь. И действительно… Я нашла работу, днем работала, вечером училась, училась сама, сама себе программу обучения составила и грызла, что называется, гранит науки. А потом, когда с меня судимость сняли, я сдала экзамены в институт, и меня приняли сразу на третий курс, сделали исключение, сочли достаточно одаренной… Хорошо, у меня в Москве старая тетка была, она меня приютила и даже прописала каким-то чудом, так что после ее смерти у меня была комната. А потом мне предложили работу за границей, и я уехала. Вышла там замуж и хотела никогда больше в Россию не возвращаться. Но, видно, не судьба… Муж разбился на машине, и я вдруг поняла, что не могу там жить одна. И вернулась. Купила эту квартиру, нашла прекрасную работу по специальности, все у меня стало налаживаться, и вот пожалуйста…

— Да, вы и хлебнули, — тихо проговорила Маня.

— Дело не в этом, каждому человеку в жизни приходится хлебнуть лиха, но…

— Я понимаю, одно дело, когда это лихо твое, а вот когда ни за что страдаешь…

— Господи, Маша, откуда ты такая умная? — грустно улыбнулась Маргарита.

— Знаете, вам, наверное, кто-то за что-то мстит, очень это на месть похоже.

— Только я совершенно не знаю, за что мне мстить. Думаешь, мне самой это в голову не приходило? Сколько раз! Но как я ни копаюсь в памяти, ничего сообразить не могу. Я вообще ненавижу вспоминать то время. Все, все почему-то поверили, что я воровка. Все! Даже мой собственный отец сомневался…

— Мы найдем, мы узнаем, кто вас шантажирует! Обязательно, а тогда, может быть, и поймем, кто вас подставил. Не исключено, что это один и тот же человек! Теперь мне понятно, почему вы не обратились в милицию. Знаете, лучше нас вам никто не поможет.

Маша еще долго сидела у Маргариты Сергеевны. Ей было искренне жаль эту женщину. Она только не понимала, как можно было смириться с таким несправедливым обвинением, не попытаться найти того, кто ее подставил. «Просто все люди разные, — решила для себя девочка. — Но я бы так не могла».

Часа через два, когда Маргарита Сергеевна немного успокоилась, Маня простилась с ней и побежала к Гошке. Хорошо бы он уже вернулся. Но его еще не было. И она поплелась домой.

— Привет, где тебя носит, Маняшка? — спросила старшая сестра.

— Дела были, — буркнула Маня. «Тоже мне, сама тусуется у Ксюхи на даче, а я должна перед ней отчитываться». Но она промолчала.

— Я же волнуюсь!

— Ничего, небось когда на даче была, не больно-то волновалась! — возмущенно ответила Маня.

— Но я же предлагала тебе со мной поехать!

— Нет уж, спасибо, я в это лето уже нажилась на даче, хватит с меня!

— Вот видишь, ты сама не хотела!

— А, между прочим, мама вряд ли очень обрадуется, когда узнает, что ты меня тут одну бросила!

— Ну ты и стерва, Манька!

— Да уж какая есть!

— Слушай, я сама понимаю, что нехорошо было тебя бросать. Ты маме не говори, ладно? Не потому что я боюсь, просто она расстроится.

— Конечно, расстроится! Ты ведь у нас такая вся правильная, такая высокоморальная, и вдруг нате вам — слиняла на дачу, младшую сестренку одну кинула…

— Но ведь с тобой ничего не случилось!

— А если бы случилось?

— Но я же знала, что вернулся Гошка и ты тут под присмотром. — Голос Саши, однако, звучал виновато.

И Маня решила этим воспользоваться.

— Так и быть, я маме не скажу, но…

— Но что?

— Ты должна пообещать, что не будешь вмешиваться в мои дела.

— Какие дела?

— Ни в какие!

— Вы что, опять с Гошкой что-то расследуете?

— Может быть, — загадочно бросила Маня и пошла на кухню выпить воды.

— Маняшечка, расскажи, мне же интересно!

— Пока рассказывать нечего!

И тут зазвонил телефон. Саша хотела подойти, но Маня оттолкнула ее и сама схватила трубку:

— Алло! Да! Сейчас прибегу! Пока!

— Ты куда?

— Ты же обещала не вмешиваться! Все, я пошла!

— Иди! Думаешь, я не понимаю, что ты к своему ненаглядному Гошеньке мчишься!

Маня не удостоила ее ответом и выбежала на лестницу. Ей не терпелось рассказать Гошке все, что поведала Маргарита, ну и, конечно, узнать, что они с Лехой выяснили.

— Привет! Что это у тебя такой победный вид? — улыбнулся Гошка. — Закорешилась с Маргаритой?

— Еще как! Я, Гошка, теперь все про это дело знаю! Но сначала ты расскажи!

— Пусть тебе Шмаков все доложит, а я пока арбуз нарежу!

— Леха, ну что?

— Кое-что мы все же надыбали… Этот шмендрик, конечно, не сам по себе, думаю, из этих бабок ему мало что достается. Короче, мы за ним перлись аж до Щелковской. Там он еще прошел целый квартал и уселся в уличной тошниловке…

— В какой тошниловке? — не поняла Маня.

— В кафе, — перевел Гошка, примериваясь к здоровенному арбузу.

— Ага, в кафе. Он там сидел, пиво дул, а потом к нему такая тетка подвалила, просто отпад!

— Какая тетка?

— Ну, немолодая, лет тридцать, наверное, довольно шикарного вида, даже и непонятно, как такая может с этим шмендриком за одним столом сидеть. И он ей конверт в руки передал, она в него заглянула, в сумочку сунула, а оттуда вытащила два зеленых стольничка и шмендрику отдала. Видать, он за десять процентов горбатится. А чего, совсем даже нехило, каждый месяц двести гринов гарантированного приработка. Он ведь небось еще где-то бабки заколачивает.

— Значит, нас интересует не шмендрик, а тетка, — задумчиво проговорила Маня. — Кстати, по-моему, говорят не шмендрик, а шпендрик.

— Да какая, блин, разница, — взорвался Леха. — Лично мне, Алексею Шмакову, больше нравится шмендрик!

— Ладно, это все неважно, вы гляньте, какой арбуз! — прервал их Гошка. — Налетайте!

— И что, можно его весь схавать? — поинтересовался Шмаков.

— Запросто! — засмеялся Гошка. — Умарову вчера десять штук привезли. Какой-то благодарный клиент из Астрахани.

— Кайф! Наемся я от пуза клевейшего арбуза!

— От клевейшего арбуза заболит у Лехи пузо! — тут же подхватила Маня.

— Заткнитесь! — заорал Гошка. — Уши вянут! Маня, расскажи лучше про Маргариту.

— Я-то расскажу, а вы что-нибудь про тетку узнали? Или только шмендриком занимались?

— Обижаешь, начальник! — засмеялся Леха. — Тетка эта ездит на тачке марки «Шкода Фелиция», зовут ее Ираида Германовна Керженцева. Завтра по утряночке выясним, где она проживает. А теперь ты выкладывай!

Маня пересказала друзьям все, что узнала от Маргариты.

— Неслабо! Значит, чистая подстава была! — почесал в затылке Леха. — Но вообще-то, может, она пургу гонит, эта Маргарита. Может, и вправду она все там, в Омске, тырила, а теперь, конечно, в этом признаваться неохота. Ясное дело, иначе разве бы она утерлась? Она бы землю с небом свела, чтобы правды добиться! Так что ясненько — все она брешет!

— А я уверена, что не брешет! — твердо заявила Маня. — Не у всякого человека силы есть, чтобы землю с небом сводить, тем более от нее тогда все от вернулись.

— Значит, ты ей поверила? — серьезно спросил Гошка.

— Да! И сейчас я ей позвоню, спрошу, знает ли она эту Ираиду.

— Хорошо бы знала, — заметил Леха, — сама бы с ней и разобралась. Нам меньше хлопот.

— Маня, не теряя времени, набрала номер.

— Маргарита Сергеевна, это Маня Малыгина. Скажите, пожалуйста, вам знакомо имя — Ираида Германовна Керженцева? Нет? Вы уверены? Да, тот тип передал конверт этой женщине, ребята выяснили. Хорошо, постараемся. Не волнуйтесь, мы все-все узнаем!

— Значит, она никаких Керженцевых Ираид не знает? — уточнил Леха.

— Нет, не знает, — покачала головой Маня. — Но говорит, что хотела бы на нее взглянуть, ведь имя может быть вымышленное. Кстати, откуда вы знаете, как ее зовут?

— Повезло! — пожал плечами Гошка. — Мы и сами поняли, что она нам важнее этого шмендрика или шпендрика и пошли за ней. А она машину свою в неположенном месте поставила, уже собралась уезжать, как вдруг откуда ни возьмись мент. Так и так, мол, нехорошо, гражданочка, предъявите права. Она ему права сунула, а он вслух и сказал: «Так, значит, Керженцева Ираида Германовна, попрошу еще паспорт».

— Зачем?

— Откуда я знаю. Но она ему паспорт дала, а в паспорте, наверное, взяточку, потому что он в паспорт заглянул, улыбнулся и взял под козырек, мол, езжайте на все четыре стороны, гражданка.

— А ты деньги видел? — спросила Маня.

— Чего не видел, того не видел, но и так все ясно.

— Вот из-за таких, как ты, иногда невинные люди страдают. Тебе, видите ли, все ясно. Потому что известно, милиционеры часто взятки берут. Но ведь не все!