Дракончик Пыхалка и Великий Мымр - Емец Дмитрий

В комнате у Маши давно стоял ее собственный телефон, по которому она звонила подругам. Телефон был не игрушечный, а настоящий. Он висел на стене и был выполнен в форме большого розового сердца. Провод к нему был протянут от телефона в коридоре.

Маша набрала номер, и сразу же в трубке зазвучал голос Ягуси:

– Алло! Я тебя слушаю, Маша!

Девочка поразилась, что Ягуся узнала ее, ведь она не сказала ни слова.

– Глаз грифона упал в снег! Дома его нет! – выпалила Маша.

– Тшш! Не так громко. Вдруг Мымр подслушает? – испугалась-Ягуся, и по тому, каким стал ее голос, Маша почувствовала, что старушка расстроилась. – Как же вы ухитрились?

– Пыхалка превратился в жирафа, и ленточка лопнула, и… – начала рассказывать девочка.

– Ладно, неважно… Что сделано – то сделано… Вас ждут серьезные испытания, очень серьезные испытания!

– И чем все кончится? – жадно спросила Маша.

– Не знаю. Все будет зависеть только от вас.

Глава 15

Мрачная расщелина

Князь Пирожевский, Авдохина, Мучуча и богатырь Святозар добрались до подземелий Старого города, оставив сам город где-то высоко над собой, и теперь подлетали к Мрачной расщелине.

Перегруженный ковер продвигался вперед медленно, тяжело, а в том месте, где сидели Мучуча и богатырь Святозар, прогибался под их тяжестью, так что Пирожков вообще вынужден был не отпускать кистей, чтобы не свалиться.

Авдохина, как могучий викинг-рулевой на корме ладьи, управляла ковром.

– Мы тащимся как черепахи! Кое-кого нужно сбросить! – ворчала Авдохина, явно намекая на Мучучу.

– Как же, размечталась! Так я и сброшу моего Святозарика! – отвечала Мучуча.

Богатырь Святозар поперхнулся и поправил на поясе ножны. В последние полчаса непостоянная Мучуча успела разлюбить князя Пирожевского и теперь во всеуслышанье заявляла о своей любви к Святозару.

Это успокаивало Авдохину, хотя она допускала, что через полчаса любвеобильная великанша охладеет к Святозару и снова постарается заполучить ее Пирожкова.

– И почему тебя так раздражает медленная езда? – удивился Пирожков. – Существует же поговорка: «Тише едешь – дальше будешь».

– Тише едешь – нигде не будешь! – проворчала Авдохина, отчаявшись ускорить ковер.

– Ну и горячая у тебя кровь, Авдо-ханша! – усмехнулся в усы богатырь Святозар.

Для него, жителя Сказочной страны, фамилия Авдохина оказалась слишком сложной, и он давно переделал ее в более созвучную Авдо-ханшу, ханшу Авдо или просто ханшу.

Авдохина не обижалась, ей это даже льстило, тем более что скулы у нее были широкими, татарскими, и она любила об этом говорить.

Наконец ковер-самолет вырвался из узких подземных катакомб и завис над обрывистой широкой шахтой, чьи неровные края обросли подземным мхом и сочились водой.

– Это здесь! Мрачная расщелина! – звенящим шепотом сказала Мучуча.

Шахта казалась бесконечной. Святозар сорвал со стены и бросил вниз гнилушку, исчезнувшую в бездне крошечной искоркой. Спустя несколько минут они догнали гнилушку на ковре-самолете – она все еще продолжала падать.

– У-у-у! – скулил Пирожков.

Он мечтал, чтобы полет поскорее закончился. Но полет все продолжался, казалось, целую вечность. Изредка наклон шахты менялся, и, чтобы не удариться о склон, Авдохина предусмотрительно держала ковер подальше от скалы.

В какой-то момент князь Пирожевский выпустил кисть ковра и, не удержавшись, упал с него. Он даже кричать не стал, а закрыл глаза, уверенный, что разобьется. Он летел с закрытыми глазами и думал: «Ну уже скоро?» Но скоро все не наступало и не наступало. К тому же летел он на удивление ровно и даже ветра на чувствовал.

Тогда Пирожевский открыл вначале один глаз, а потом и второй и… увидел ковер совсем рядом. Он спокойно лежал на твердой скале, а на ковре сидели Авдохина, Святозар и Мучуча.

– Я жив? Наверное, я очень тяжело ранен? – удивленно спросил Пирожков.

– Не думаю. Ты свалился с ковра уже ПОСЛЕ того, как мы прилетели, – холодно сказала ханша Авдо, стыдившаяся слегка своего богатыря.

– Как после? – не понял Пирожков.

– А так после! Ковер уже был на твердом, а ты отпустил кисть, скатился и лежал с закрытыми глазами. – Святозар встал и потер одеревеневшую от долгого сидения поясницу.