МАШКА САМБО И ЗАНОЗА - Сотник Юрий Вячеславович

ДАКТИЛОСКОПИЯ

Почти кубарем скатился Петя вниз по лестнице, как пробка вылетел он из подъезда во двор. Двор был очень просторный, благоустроенный. Петя повертел головой, и перед глазами заметались зеленые газоны, желтые тополя, красно-белые клумбы, разноцветные скамейки и коляски для малышей. Ребят по двору бегало много. Петя оглядел самые дальние уголки двора, но Самбо там не увидел.

Он обнаружил ее совсем близко. Заложив руки за спину, она прохаживалась в своих черных брюках перед самым подъездом. В одном месте на асфальтовой дорожке лежала абрикосовая косточка. Всякий раз, проходя мимо, Самбо пыталась наподдать косточку ногой, но это ей не удавалось: то ли косточка лежала в углублении, то ли она прилипла к асфальту.

В глазах у Самбо уже не было ни слезинки. В другой раз Петю удивила бы такая быстрая перемена, но сейчас ему было не до того.

— Эй, ты! — крикнул он. Застенчивость уже не мучила его.

Самбо оглянулась. Следователь стоял на крыльце, красный от волнения и сердито вытянув из грубого пиджака тонкую шею. На голове его топорщилось множество прямых вихров.

— Чего ты сбежала?! Самый решительный момент, а она исчезла куда-то!

— Ну… психанула немножко. Ты не обращай внимания. А почему «решительный момент»?

Петя страшно вытаращил на нее глаза:

— Почему решительный момент? А ты что, не понимаешь? Ты не понимаешь, что между брызгами на стене и мокрым полотером есть… эта… как ее… прямая связь!

— Связь?

— И теперь не понимаешь? Ведь это полотером полы в кухне мыли и забрызгали стены! Щетки вращались и брызгали!

Самбо сцепила руки на животе и втянула голову в плечи.

— Ой, слушай!.. Верно ведь!.. — как-то испуганно проговорила она.

Следователь по-прежнему стоял на крыльце. Он уперся кулаками в бока.

— Если мы сумеем завладеть полотером, твоя сестра завтра же будет разоблачена. Если, конечно, это она моет пол.

Самбо по-прежнему смотрела на него.

— Дак-ти-ло-ско-пи-я! — отчеканил следователь. — Знаешь, что это такое?

Самбо молча покачала головой.

— Одним словом, надо исследовать отпечатки пальцев на электрополотере.

— Гм! А ты умеешь?

— Не умел бы — не говорил. Пошли!

У Маши был свой ключ от квартиры. Вернувшись, они застали Ксению Ивановну в передней. Она надевала перед зеркалом шляпу.

— Успокоилась, красавица? — уже добродушно сказала она. — Вот и прекрасно! Но все-таки относительно полотера мы еще поговорим. Вечерком, когда все соберутся. Одной мне как-то не под силу с тобой разговаривать.

Лицо у Маши покраснело, глаза расширились, но Петя уже совсем освоился с ней. Он взял ее за руку и увел в комнату.

— Спокойно! — сказал он, прикрывая дверь. — Пусть бабушка уйдет, тогда начнем действовать.

Ждать пришлось долго. Слышно было, как бабушка проходит из передней в комнату и обратно, щелкает замком сумочки, позвякивает ключами. Петя вспомнил, что давно хотел задать Маше один вопрос.

— Слушай, почему все так дружно подозревают в разных проделках именно тебя? Только ты по-честному скажи: это что, несправедливость или у них есть какие-нибудь причины?

Самбо подумала и сказала, что причины, пожалуй, все-таки есть.

— Во-первых, у меня, как папа говорит, преобладают мужские интересы.

— А именно?

— Например, я увлекаюсь техникой… Потом, моих родителей за драку в школу вызывали. Особенно неприятно было, когда я Морозову плечо вывихнула.

— Так! Дальше!

— Ну… еще у меня есть такая черта… Я, например, запустила в комнате ракету из пленки и спалила ею занавесь. Все утверждали, что это я сделала, а я твердила, что ничего подобного.

— Боялась, что попадет?

— Ну да еще! Ничего я не боялась. Просто разозлилась, что все сразу подумали на меня.

— А потом как же?

— А через неделю созналась. Когда всем надоела эта история.

И Самбо добавила, что так повторялось несколько раз, что такой уж у нее особенный характер.

— Если меня по-хорошему спросят, кто это натворил, я тут же честно признаюсь. А если сразу скажут: «Ну конечно, это Машкиных рук дело», я назло все буду отрицать, а через несколько дней все равно расскажу правду.

Петя хмыкнул. Он сказал, что при таком характере старшей сестры Люся и правда может безнаказанно вытворять все, что угодно.

— А то нет! — дернула плечами Самбо. — Тут вся моя трагедия и заключается. Заноза пользуется, что мне никто не верит, и преспокойно брызгает грязью на стены.