Большая книга ужасов 2012 - Ольшевская Светлана

Невидимая сила стремительно дернула его вверх.

Секунда – и Сашка понял, что он лежит щекой на влажной мшистой кочке, теплый ветер шелестит над его головой, одинокий комар зловеще звенит над ухом. Пальцы еще хранили ощущение высасывавших телесное тепло комочков глины, выпуклость собачьего черепа, лед ее ладони…

Вега села, опершись спиной о темный камень надгробия. Сашка тоже сел, моргая, словно спросонья. Она задрала голову – теперь в темном фиолетовом небе перемигивалось уже несколько звезд.

– Извини, может, я не то что-то спросил…

– Больно, – кивнула она. – Мне очень больно об этом вспоминать. Но я все равно хочу помнить! Вся земля забита нашей памятью. Чем ниже спускаешься – тем ее больше. Наверное, там, внизу, в гуще лавы, где все плавится и течет огненными потоками, камень превращается в память, а память – в огонь…

Вега вдруг осеклась и закрыла лицо руками.

Сашка придвинулся поближе, осторожно отвел от лица ее ладони. Губам его стало солоно и тепло… Потом у него закончилось дыхание. Он отстранился, нагнулся, и тут она шумно вздохнула и шепнула ему в затылок:

– Ее звали Вега!..

Пахло земляникой, шелестел ветер в камышах, мерцала в еловых лапах звезда.

– А мне в лагере Ника рассказывала, – таинственно начала Маша Караваева, – у нее дедушка был археологом…

– Черным? – решил сострить я.

– Не знаю, может быть, и черным, – серьезно ответила Машка. – Даже скорее всего, черным. И однажды они с коллегами нашли в глухой степи возле одной деревни маленький курган, судя по картам, очень старый, и раскопали. В кургане оказался женский скелет жуткого вида, у которого практически не было нижней челюсти, и вообще имелось какое-то уродство, тут Ника сама подробностей не знала. Они еще ради любопытства расчистили его как следует. И только они это сделали, как вдруг поднялся страшный ветер, в несколько минут нагнало тучи, заморосил дождь, а что самое ужасное – налетела огромная стая ворон и галок, стала с пронзительными криками кружить над ними, и это выглядело по-настоящему страшно. Тут археологам уже стало не до раскопок. Кроме того, набежали местные жители, обругали их и заставили могилу зарыть, еще и обыскали, нет ли чего из могилы украденного. А потом объяснили, что там похоронена страшная ведьма, жившая несколько веков назад и наводившая страх на всю округу. Ее именем до сих пор в окрестных деревнях детей пугают, а уж могилу десятой дорогой обходят… Те не сильно поверили, но когда закопали могилу, то и ветер, и дождь мгновенно прекратились, и воронья тоже не стало.

– Ух ты! – боязливо поежилась Илона.

Стоял небольшой морозец, но мы не спешили расходиться из нашего «домика», сколоченного еще летом на терриконе[Террикон – отвал, искусственная насыпь из пустых пород, извлеченных из земных недр при добыче угля и других полезных ископаемых. Имеет форму конуса, иногда, как в данном случае – с усеченной вершиной.]. Мы – это я и мои друзья Костя Егоров и Боря Псих… то есть, простите, Боря Ефимов, это у него прозвище такое, может, расскажу как-нибудь, за что он его получил. И девчонки – Машка Караваева, наша одноклассница, и Илона Скворцова, на год моложе. Машке ее фамилия очень идет – она сама как каравай, упитанная и румяная. И если бы мне кто-нибудь еще весной сказал, что я с ней буду дружить, я бы этому не поверил. Машку всю жизнь клинило на мистике, и мы с Костей вечно над ней насмехались, потому что ни во что такое не верили. Но после странных событий, случившихся с нами этим летом в лагере, мы стали с уважением относиться к ее рассказам. Собственно, происшествия в лагере нас с ней и сдружили, и с Илоной впоследствии тоже[О жутких событиях, произошедших с Денисом, Костей и их приятелями в летнем лагере, вы можете узнать из повести «Смертельно опасные желания», вошедшей в Большую книгу ужасов 34, издательство «Эксмо», 2011.]. К тому же Илона нравится Косте… Хи-хи, я не ябеда!

До Нового года оставался еще почти месяц, но я не утерпел и решил запустить несколько салютов, которых моя тетя запасла к празднику великое множество. Тетя не возражала, а мы с ребятами сошлись во мнении, что лучшее место для запуска салютов – это, конечно же, террикон. Он у нас живописный: высотой метров сорок, у него усеченная вершина, представляющая собой большое холмистое плато, а посреди этого плато красуются огромные фигуры из сплавившейся породы. Эти фигуры, между прочим, когда-то не дали снести террикон – никакая техника не могла их разбить, так все и бросили, сняв лишь вершину. Вообще-то в нашем городе полно терриконов, спокойно соседствующих и со «спальными» многоэтажными районами, и с дореволюционными поселками, и с богатыми коттеджами, но такого красавца, как наш, наверное, больше нигде не найти, скажу без лишнего хвастовства.

Взобраться на террикон легко, поэтому летом здесь гуляют отдыхающие, устраивают пикники-шашлыки, а мы с ребятами построили в укромном местечке домик из подручных материалов. И теперь, запустив салюты, мы по «летней» привычке в него завернули, а Машка по той же привычке принялась рассказывать страшные истории, которых знала множество. Обстановка к тому располагала – темнота, тишина и уединенность создавали мрачную атмосферу, и мы не спешили уходить.

За Машкой подхватил Костя:

– А вот у нас сосед рассказывал, как одно время в молодости на кладбище подрабатывал, могилы копал. Кладбище было очень старым, и он при этом нередко натыкался на давние захоронения. Однажды копали они могилу втроем, он и двое мужиков постарше. И вдруг наткнулись на гроб, до половины засыпанный серебряными монетами! В гробу лежали останки женщины с длинной косой. Сосед хотел набрать монет, но один из его напарников заорал, чтоб никто ничего не трогал. И, перекрестившись, стал спешно зарывать могилу. Сосед ничего не взял, а вот другой его напарник ухитрился одну монету стащить, якобы невзначай «уронил» ее в ботинок.

– И с ним потом что-то случилось? – спросил Боря.

– С ним – нет, – ответил Костя. – А вот его сын, служивший в это время в армии, на следующий день ногу поранил, началась гангрена, и пришлось ампутировать стопу.

– Ужас! – воскликнула Илона. – Сын-то в чем виноват! Наверное, эта женщина тоже ведьмой была, вот и засыпали серебром, чтоб не встала ночью из могилы.

– Может быть, и так, – авторитетно сказала Машка. – А может, просто была богатой, и родня из тщеславия насыпала в гроб денег. Скорее всего там крылась какая-то семейная тайна, которую уже никому не разгадать. Но брать на кладбище, а уж тем более из могилы, ничего нельзя – быть беде.