Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки - Бианки Виталий Валентинович

Его мохнатая лошадёнка быстро-быстро засеменила ногами, потом поднялась вскачь, но санки с ребятами лихо обогнали её — дровни стали уползать назад и скоро исчезли за поворотом дороги.

Сашка захохотал от удовольствия.

Лось широко переставлял ноги и мчал сани так легко, точно они были бумажные. Из-под копыт его вылетали куски крепкого снега.

Деревья по сторонам дороги кружились, набегали, набегали на сани и, не задевая их, разом пропадали сзади.

Ух, как хорошо было мчаться так бело-розовым морозным утром среди позолоченных солнцем стволов! Лёгкие санки подскакивали на всех неровностях дороги, птицей взлетали на пригорки — и казалось, вот-вот оторвутся от земли и поднимутся выше деревьев.

Неизвестно было, что впереди, и от этого у детей ещё больше замирало сердце.

На поворотах лось замедлял бег, и тогда детям казалось, что вот сейчас за деревьями они увидят избушку на курьих ножках, или медведя, или Руслана, которого несёт по воздуху на длинной, развевающейся бороде злой карла Черномор.

Сашке хотелось кричать от радости. Но щёки покалывало, и дух захватывало морозным воздухом. Сашка не решался открыть рта.

У большой белой поляны с кустами дядя Миша подобрал вожжи, крикнул:

— Альцес, тихо, тихо!

Лось перешёл на шаг.

Дядя Миша обернулся к детям:

— Ходко идёт? Он и по лесу так может. Ему всюду дорога, не то что лошади. Тут болото, а вот смотрите-ка.

Повинуясь вожжам, лось повернул на поляну, пошёл прямо по чистому снегу, перешагивая через кустики.

Вдруг лось встал, и в тот же миг из-под ног у него с треском и лаем вырвалась целая стая больших серебряных птиц. Дети вздрогнули от неожиданности.

Но птицы уже исчезли за кустами.

Только поднятое ими снежное облачко сверкало и переливало в воздухе красными, золотыми, зелёными искрами.

— Ах, как волшебно! — вскрикнула Маша. — Совсем как на ёлке!

— Лучше, племяшка, лучше: у вас под Новый год одна ёлка, а тут смотри их сколько. Да какие все красавицы.

— Искорки, птицы! — говорила Маша.

— Это белые куропатки. Они тут ночевали под снегом. Хорошо им там: тепло и никто не увидит.

— Здорово они лают! — хохотал Сашка.

— Это петух. Он всегда так.

Дядя Миша опять направил лося на дорогу. Они подождали Ванюшку и поехали дальше, потихоньку теперь.

Два раза лес расступался, широко открывались поля. Проехали две деревни.

Колхозники и их ребята все весело здоровались с дядей Мишей и Ванюшей. И тут, в деревнях, никто уже не удивлялся на лося, как в посёлке у станции. Ребятишки подбегали, протягивали лосю куски хлеба и кричали:

— Алька, Алька, на, возьми!

Видно, хорошо его знали.

За второй деревней начался такой густой, тёмный лес, какого ещё не было по всей дороге. Тут скоро сани свернули с большой дороги на маленькую, и дядя Миша сказал:

— Ну, вот сейчас и приедем, тётя Киля, верно, заждалась уж нас.

8. Тётя Киля

Расставленные вдоль узкой лесной дорожки телеграфные столбы мешались со стволами деревьев.

— Тётя Киля? — повторила Маша. — Какое смешное имя. Мама как-то по-другому называла.

— Да видишь ли, — смущённо улыбаясь, сказал дядя Миша, — тётку-то твою, собственно, Акулей звать: Акулина она, Акулина Ивановна. Да, знаешь, очень по-деревенски как-то выходит. Тётка и велит называть себя Акилиной. В книжках-то так пишут: Акилина.

— А я буду её звать «тётя Килька»! — сказал Сашка.

— Что ты, что ты, паря! — испугался дядя Миша. — За это тебе попадёт от неё. Да и мне достанется. Нет, ты уж, пожалуйста, зови её «тётя Киля», Акилина Ивановна.

— Ах, значит, она злюка? — сказал Сашка, потирая замёрзшую щёку. — Тогда я буду её звать «тётя Акула».

— Ещё хуже! Совсем она не злая. Она всем добра хочет, а особенно детям. Своих-то, видишь, у нас нет детей, так она над чужими трясётся, как клушка. Ты, паря, уважь меня: зови её тётей Килей, не ошибайся смотри. Ладно?

— Ну ладно, — сказал Сашка. — Не буду Килькой, не буду Акулой.

И ещё крепче потёр щёку.

Лес вдруг кончился, и телефонные столбы побежали в гору.

На широком, пологом холме вырос длинный низенький деревянный дом. Вокруг него было несколько изб и сараев, а над ними возвышалась сквозная башенка из брёвен, заострённая кверху. В серёдке виднелись лесенки.