Записки диверсанта - Старинов Илья

— Технический отдел штаба предлагает ввести в отрядах техническую и диверсионные службы, — пояснил Ворошилов. — Как вы смотрите на это, Алексей Федорович?

— Полностью — за! — сказал Федоров. Еще два события той поры связаны с деятельностью Ворошилова — направление во вражеский тыл отрядов, сформированных из инструкторов и курсантов ВОШОН. В начале сентября находившийся в Москве начальник Ленинградского штаба партизанского движения М. Н. Никитин спросил у меня, правда ли, что в ВОШОН имеются испанцы?

— Имеются. И все рвутся в тыл пресловутой "Голубой дивизии" ["Голубая дивизия" — соединение, направленное испанским фашистским диктатором Франко в помощь Гитлеру и сражавшееся против войск Ленинградского фронта], - ответил я, понимая, к чему клонит Никитин.

— Так за чем дело стало?

— За разрешением главкома, Михаил Никитич! Никитин обратился к Ворошилову, они поехали в ВОШОН, побеседовали с некоторыми командирами-испанцами (переводчицей была Анна), и Ворошилов дал согласие на посылку во вражеский тыл смешанного отряда из испанских и советских воинов. В отряд вошли 124 человека: испанцы, имевшие опыт борьбы на Южном и Калининском фронтах, а также наши курсанты — младшие командиры воздушно-десантных и железнодорожных войск. Командиром отряда назначили Франсиско Гульона, его заместителем — Анхела Альберку, того самого, что "наподдал фрицам валенком через весь Таганрогский залив", начальником штаба — молодого, но очень энергичного. инициативного старшего лейтенанта Царевского. Второй отряд из инструкторов и курсантов ВОШОН мы направили на Кавказ. Было так. Хмурым октябрьским днем я столкнулся в коридоре Главного военно-инженерного управления с генералом Воробьевым. Генерал попросил зайти в его кабинет. Там спросил, как я смотрю на возможность посылки диверсантов-партизан для совместных действий с гвардейскими минерами на Кавказе. Обстановка на фронтах оставалась тяжелой, причин для особого оптимизма не существовало, а Михаил Петрович выглядел непривычно бодрым, оживленным, чувствовалось — что-то недоговаривает. Видимо, он знал, что заканчивается подготовка полного окружения гитлеровцев под Сталинградом, что войска Северной группы войск Закавказского фронта тоже готовы нанести мощный удар. Я ответил, что совместные действия наших групп с гвардейскими минерами возможны, но вопрос о направлении курсантов на Кавказ может решить только Ворошилов.

— С ним я договорюсь! — сказал Воробьев. — А вы начинайте подбирать людей. Работа их ожидает перспективная! Через сутки Ворошилов действительно приказал сформировать отряд из добровольцев для действий на Северном Кавказе. Добровольцев нашлось немало, мы отобрали сто тридцать пять человек, и 11 ноября отряд под командой Чепака, Унгрия и Баскуньяно отбыл в Тбилиси, в штаб инженерных войск Закавказского фронта, чтобы действовать вместе с тамошними гвардейскими минерами… А ровно через шесть дней, 17 ноября, постановлением ГКО должность Главнокомандующего партизанским движением была упразднена. В постановлении говорилось, что это делается в интересах большей гибкости в руководстве партизанским движением и во избежание излишней централизации этого руководства. Ворошилов, видимо знал о готовящемся постановлении ГКО: мы замечали, что маршал хмур, неразговорчив, погружен в размышления, которыми не делился… Вскоре из ЦШПД ушли также генералы Сивков и Хмельницкий, полковник Мамсуров. Вопрос о создании регулярной партизанской армии, разумеется, больше не поднимался [В труде Военно-научного управления Генштаба о Великой Отечественной войне, выпущенном в свет в 1958 году, сказано, что с одобрения главкома партизанского движения было внесено предложение о создании в тылу врага регулярной партизанской армии, для чего были все условия, и что вопрос остался нерешенным].

Глава 22. На Кавказе

Холодало, падал сухой мелкий снег, крутилась поземка. Москва выстаивала длинные очереди за хлебом, поеживалась в старых шубенках и ватниках, отогревалась. у жестяных печек-времянок, по вечерам сидела без света, экономя электроэнергию. Но позывные радиостанции имени Коминтерна, едва зазвучав, заставляли столицу забывать про голод и холод: начатое 19 ноября наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов продолжалось, враг терпел поражение! Пришли письма с Кавказа, Доминго Унгрия и майор Баскуньяно сообщали о радушном приеме в штабе инженерных войск Закавказского фронта, предлагали перебросить на Кавказ находящихся в школе испанцев, уверяя, что тамошние климатические условия самые для них подходящие. В более сдержанном письме капитана Чепака содержались намеки на подготовку к широкомасштабным операциям. Радовало, что наших товарищей хорошо встретили, но беспокоило, сумеют ли использовать с толком, не допустят ли промахов, как под Ленинградом? Из радиодонесений Франсиско Гульона мы знали, что выброшенные под Ленинградом в разное время на большом расстоянии друг от друга группы его отряда соединились лишь после длительных, опасных переходов по тылам противника и стычек с ним. К моменту соединения продукты у них кончились, а неопытные летчики сбрасывали предназначавшиеся отряду грузы неудачно, значительная часть их пропала. Лыжи отряду доставили с большим опозданием. Полуголодные бойцы с тремя тяжелоранеными на самодельных носилках долгое время передвигались, проваливаясь в снег по колено. Люди Гульона сражались и в этих условиях. Ставили мины, пускали под откос вражеские поезда, подрывали фашистские автомашины, уничтожали карателей. Но чего это стоило?! Мы не хотели, чтобы на Кавказе повторилась та же история. Так пришел декабрь. Морозный, вьюжный, замкнувший кольцо окружения вокруг Сталинградской группировки немецко-фашистских войск, положивший начало освобождению Донбасса, разгромивший котельниковскую группировку врага, пытавшегося деблокировать окруженные под Сталинградом дивизии вермахта. 1943 год В первый же день нового сорок третьего года фашистское командование, опасаясь, что стремительное наступление Южного фронта приведет к окружению фашистских войск на Северном Кавказе, начало их спешный отвод из района Моздока в севером западном направлении. Армии Северной группы войск Закавказского фронта преследовали противника. Но важнее было сорвать вражеский замысел планомерного отвода войск и техники, важно было задержать гитлеровцев, чтобы окружить и уничтожить. Поэтому в Ставке решили усилить удары по фашистским коммуникациям на Северном Кавказе. Уже 8 января начальник Центрального штаба партизанского движения утвердил "Задание по усилению диверсионной работы на оккупированной части Северного Кавказа". Задание обязывало оперативно-учебные отряды ВОШОН массовыми диверсиями уничтожить железнодорожные эшелоны, живую силу, военные объекты и штабы противника, действуя совместно с отрядами северо-кавказских партизан.