Записки диверсанта - Старинов Илья

— Триста двенадцать, — спокойно, как о чем-то обыденном, ответил Егоров. Возвратясь в Боровое, я сразу заговорил со Строкачем о необходимости собрать на федоровском полигоне минеров из других соединений.

— Да, тут у них настоящая партизанская академия! — Согласился Тимофей Амвросиевич. — Поработали на славу, есть чему поучиться. Только — поздно. И сообщил, что поступили сведения о сосредоточении немецко-фашистским командованием значительных сил регулярных войск и карателей в районах Мозыря, Ельска, Овруча, Олевска и Петрикова.

— Численность вражеских частей близка к шестидесяти тысячам, — сказал Строкач. — Судя по всему, задумана крупная карательная операция против собравшихся здесь соединений. Нужно поскорее отправить их в рейды, Илья Григорьевич. Нельзя позволить противнику втянуть партизан в оборонительные бои. Сообщение в корне меняло дело. Оставалось лишь пожалеть, что уникальный полигон, созданный федо-ровцами в тылу врага, не использован на полную мощность. Через сутки соединения Федорова и Ковпака отправились в рейд. Провожать федоровцев высыпало все Боровое. Меня разволновало прощание с Рудневым.

— Не удалось поговорить, как хотел, — с сожалением сказал Семен Васильевич, — Столько передумал, столько наболело. Да что уж теперь? Видно, после войны поговорим. И протянул руки:

— Обнимемся, Илья Григорьевич! Мы обнялись. Спустя час ковпаковцы двинулись в дорогу. Больше я Руднева не встречал… У Бегмы Переночевав в покинутом ковпаковцами лагере, наша оперативная группа поехала в соединение ровенских партизан, которым командовал В. А. Бегма. Тридцать километров лесных дорог одолели только к вечеру. Партизаны отужинали. По всему лагерю звучала музыка: там аккордеон, там скрипка, там гармоники.

— Не соединение, а филармония! — пошутил Строкач. Весело живете, Василий Андреевич!

— Не жалуемся, не жалуемся, — в тон ответил Бегма — Надо же людям культурно отдохнуть. Наступивший день был похож на предыдущие: вручение партизанам наград, совещание с командирами и комиссарами отрядов, входивших в соединение Бегмы, смотр минноподрывного имущества, проверка работы инструкторов и подготовленных минеров. В район аэродрома Строкач решил возвращаться ночью. Усталые, ехали неторопливо. Вдруг захрустели в стороне ветки: кто-то уходил от дороги, ломясь сквозь чащобу. Молоденький офицер связи подъехал поближе, нервно кашлянул:

— В такой темени, товарищ генерал, знаете, даже плохонькая засада, две-три автоматные очереди…

— Ну, какая там засада! — мягко прервал Строкач. — Это мы зверя потревожили, вот и пошел трещать валежником. Какая может быть в партизанском краю засада. И ласково, успокаивающе похлопал по шее стригущую ушами лошадь. * * * Через несколько дней по приказу Строкача я покинул партизанский край, чтобы вернуться к московским делам и заботам. Дождаться выхода в рейд всех соединений и отрядов не довелось. Но улетел я успокоенный и полный надежд: люди получили около тридцати тонн тола, более пяти тысяч мин новой конструкции, достаточное количество запалов, взрывателей, замыкателей, бикфордова и детонирующего шнура, в каждом соединении имелись уже не десятки, а сотни хорошо подготовленных минеров. Можно было начинать!

Глава 28. Начало битвы на Курской дуге. Партизанские удары по врагу

Над Тверским бульваром, над Бренными и Гнездниковскими плавал густой дух цветущих лип. Сводки Совинформбюро говорили о боях местного значения, о поисках разведчиков и артиллерийских дуэлях. Чувствовалось: жестокие сражения не за горами… Собираясь по утрам в кабинете Строкача, старшие офицеры штаба с надеждой глядели на начальника связи подполковника Е. М. Косовского. Он отмалчивался. Отряды и соединения по-прежнему еще только выдвигались в назначенные для их действий районы. Первым доложил о выполнении приказа А. Ф. Федоров. Это произошло 29 июня. Четверо суток спустя Алексей Федорович радировал, что план диверсионной работы для каждого из пяти отрядов соединения разработан, и они направлены к местам будущих диверсий. Мы знали; на каждом участке железной дороги, оседланной тем или иным отрядом, минеры Федорова установят более 30 мин замедленного действия новейшей конструкции (МЗД-5) с разными сроками замедления. Все неизвлекаемые. Для охраны этих сложных мин будут поставлены другие, взрывающиеся при первом прикосновении щупа вражеского сапера. А для маскировки МЗД-5 партизаны станут подрывать отдельные эшелоны минами мгновенного действия. Сможет противник противопоставить что-либо такой системе? Удастся ему использовать дороги Ковельского железного узла? Ответ могло дать только время. Через двое суток, 5 июля, началась Курская битва. Вечернее сообщение Совинформбюро слушали в кабинете Строкача. Зашла речь о том, что, сумей бы мы обеспечить партизан минами и взрывчаткой хотя бы в мае, враг наверняка не успел бы осуществить все необходимые перевозки, вынужден был бы оттягивать сроки наступления, и это создало бы для гитлеровцев роковые трудности. Помнится, я даже пытался доказать, что парализовать все железные дороги в тылу врага можно было еще в сорок втором году. Даже привел сделанные наскоро расчеты, где указывал на громадные возможности мин.