Обратная сторона успеха - Шелдон Сидни

– Тишина в студии! – объявил он и начал отсчет, после чего указал на меня.

Я еще никогда не был так спокоен, потому что твердо знал: это начало блестящей карьеры. Карьеры, которую я сделаю под новым звучным именем.

Я уверенно подошел к микрофону, глубоко вздохнул и произнес голосом опытного ведущего:

– Добрый вечер, леди и джентльмены. Добро пожаловать на конкурс Пола Эша. Я ваш новый ведущий Сидни Шелдон.

Глава 6

К концу этой речи я пришел в себя настолько, что смог представить других участников. Шоу покатилось без сучка и задоринки. Аккордеонист сыграл разухабистую мелодию, комик держался, как закаленный профессионал. У певца оказался прекрасный голос. Все шло как по маслу, пока я не объявил последнего участника, пианистку. Услышав свое имя, она запаниковала, расплакалась и вылетела из комнаты, оставив нам три минуты свободного эфира. Я понял, что должен их заполнить. В конце концов, я здесь ведущий.

Я снова вернулся к микрофону:

– Леди и джентльмены, мы еще только начинаем. Начинаем как любители но, поверьте, очень скоро превратимся в профессионалов.

Я так увлекся, что продолжал молоть языком, пока режиссер не подал мне знак заткнуться.

Передача закончилась. Я вполне сознавал, что спас шоу и должен получить заслуженную благодарность. Наверное, мне предложат работу, и…

– Какого черта ты вытворяешь, как там тебя? – подступил ко мне режиссер. – Мы перебрали пятнадцать секунд!

Моя карьера на радио закончилась, еще не начавшись.

Пол Эш не предложил мне поездку по стране, но результатом конкурса было одно весьма интересное, хоть и непредвиденное обстоятельство: Отто, Натали, Ричард, Сеймур, Эдди, Говард и Стив сменили фамилию на Шелдон. Только дядя Гарри так и остался Шехтелем.

В начале мая мой кузен Сеймур ошеломил всех нас объявлением о предстоящей женитьбе. Я познакомился с его будущей женой Сидни Зингер, еще когда жил в Денвере.

Сеймуру только исполнилось девятнадцать, но мне казалось, что он с рождения был взрослым, ответственным человеком. Сидни была молодой привлекательной секретаршей, работавшей в брокерской фирме Гарри, где и встретила Сеймура. Я считал ее искренней, умной, сердечной и к тому же восхищался ее чувством юмора.

Свадьба была простой. Присутствовали только члены семьи. После окончания церемонии я поздравил кузена:

– Тебе повезло. Она прекрасная девушка. Не упусти ее.

– Не волнуйся, я постараюсь, – заверил он.

Через полгода брак завершился тяжелым, мучительным разводом.

– Что случилось? – спросил я Сеймура.

– Она узнала, что я ей изменил.

– И попросила развода?

– Нет. Она меня простила…

– Тогда в чем…

– Поймала меня с другой девицей. Вот тогда и развелась.

– И вы больше не видитесь?

– Нет. Она возненавидела меня. Предупредила, чтобы я не попадался ей на глаза. И вообще она уехала в Голливуд. Там у нее брат. Он устроил ее секретарем на «Метро-Голдвин-Мейер», к женщине-режиссеру Дороти Арзнер.

Дебют на радио привил мне вкус к шоу-бизнесу, и я загорелся желанием испытать себя еще раз. Радио вполне могло стать профессией, которую я искал. В редкие свободные минуты я обходил чикагские радиостанции, пытаясь устроиться диктором. Но разумеется, ничего не получалось. Вакансий не было. Приходилось смириться с тем, что я вновь попал в капкан и не имел никаких перспектив на будущее.

Как-то в воскресенье, когда дома никого не было, я сидел за маленьким спинетом, сочиняя мелодию. Закончив, решил, что это не так плохо, и написал стихи. Песня получила название «Я молчу». Еще раз просмотрел текст и подумал: «А что теперь?» Оставалось либо отложить ноты и забыть о них, либо попытаться куда-нибудь пристроить свое творение.

И я решил попытаться куда-нибудь пристроить песню.

В этом, 1936 году, в бальных залах больших отелей играли оркестры. Их выступления обычно транслировали по радио. В отеле «Бисмарк» оркестром руководил приятный молодой человек по имени Фил Ливант. Я никогда с ним не разговаривал, но время от времени, когда он проходил мимо гардеробной, мы кивали друг другу.

Я вознамерился показать Филу свою песню и, увидев его вечером, подошел и сказал:

– Простите, мистер Ливант, но я написал песню и хотел спросить, не согласитесь ли вы на нее взглянуть.

Судя по выражению лица, его просто осаждали подобными просьбами, но, как человек вежливый, он заверил, что будет очень рад.