100 великих любовников - Муромов Игорь

Между тем Вольтера подстерегала еще и новая беда, им самим уготованная. Он представил Эмилии молодого, красивого, обаятельного офицера и литератора, маркиза де Сен-Ламбера, разумеется, и не подозревая, к чему эта неосторожность приведет.

Маркиза сразу увлеклась новым знакомым – более того, страстно его полюбила. Он был на десять лет ее моложе. Вольтер же не обладал ни молодостью, ни красотой своего соперника.

Ценой различных ухищрений Эмилия добилась исполнения своих желаний, рассчитывая вместе с тем сохранить тайну.

Существует немало версий, весьма подробных, как именно Вольтер обнаружил измену. Поверим его секретарю Лоншану. Однажды Вольтер неожиданно для него самого застал пару в комнате, предназначенной для занятий маркизы дю Шатле науками и философией. То, чем занималась она с Сен-Ламбером, нимало не напоминало ни наук, ни философии.

Взбешенный от ревности и обманутого доверия (соперника он считал другом) Вольтер обрушился на Сен-Ламбера с ужасной бранью. Маркиз был тоже не из тех, кто кротко принимает от кого-либо оскорбления.

Вольтер в ответ на то, что услышал от де Сен-Ламбера, спросил, согласен ли тот дать ему удовлетворение. Ответ нам неизвестен. Остается лишь предположить, что маркиз примеру кавалера де Роана не последовал, от дуэли не отказался.

Но Эмилия не молчала. Она вовсе не отрицала очевидного. Однако ревнивец должен был выслушать ее мотивы: любит она только одного Вольтера; но чем больше любит, тем больше заботится о его здоровье, очень ей дорогом.

«Вы, со своей стороны, – продолжала маркиза, – проявили к своему здоровью интереса много больше, чем ко мне, и установили для себя строгий режим, которому неукоснительно следовали».

Вольтер понял: маркиза предположила, что он не обидится на то, что один из друзей займет его место в ее постели. Оказывается, изменница всего лишь берегла больного старика.

Маркиза сказала все, что хотела сказать. Оба долго молчали, пока раздражение Вольтера не прошло совсем. Недаром он был философом и ко всему привык относиться философски. Мы знаем, что он не раз прощал друзьям и любовницам измены.

Вольтер признал правоту маркизы. Ведь, в самом деле, он был уже немолод и постоянно болел. Она же нуждалась в любви, которой он не мог ей дать. Мы знаем еще и то, чего не подозревала Эмилия, но прекрасно знал сам Вольтер. Уже четыре года он был любовником обожаемой мадам Дени. Не это ли послужило главной причиной его снисходительности?

Словом, теперь уже он обвинял маркизу и де Сен-Ламбера лишь в том, что они не сумели скрыть своей связи. Постепенно он перестал настаивать и на этом прегрешении. Они с Эмилией расстались друзьями.

Прошло совсем немного времени с ее ухода, как раздался новый стук дверь. Сен-Ламбер явился просить прощения за допущенные им резкие выражения. Вольтер стал настаивать, что, напротив, маркиз должен извинить его, и закончил следующей тирадой: «Вы, а не я, в счастливом возрасте любви и наслаждений. Пользуйтесь этим как можно больше, пока молоды!»

Это объяснение кончилось объятиями и заверениями в неизменной дружбе. На следующий день они, как прежде, ужинали вместе.

В декабре маркиза дю Шатле и Вольтер вернулись в Сире. Жизнь их вошла в прежнее русло и текла спокойно, пока маркиза ему первому не призналась: в сорок три года она беременна. Кто был отцом будущего ребенка, сомнения не вызывало.

Они выписали в Сире Сен-Ламбера (тот долго проявлял равнодушие) и втроем стали думать, как узаконить младенца. Вольтер предложил: нужно заставить маркиза дю Шатле поверить в то, что ребенок от него. Задача была нелегкой. Слишком давно у Эмилии с ее мужем не было интимных отношений. Тем не менее коварный план был воплощен в жизнь.

Маркиза ждала ребенка и продолжала интенсивно работать. Она и родила сидя за секретером. Ребенок скончался через несколько дней. У дю Шатле началась родовая горячка. Спасти ее не удалось. Поэт тяжело переживал смерть женщины, которая ушла из жизни, по сути, оттого, что изменила ему.

Теперь можно подвести итоги пятнадцати лет, прожитых им с Эмилией. Ее влияние на Вольтера, вне сомнения, было сильным, хотя не всегда отвечало его подлинным интересам. Эмилия делала все, чтобы он мог работать легко и много Вольтер вспоминал об этом с благодарностью. От скольких опасностей она его спасла! И сколько лет он был с ней счастлив.

В 1750 году Вольтер принял приглашение Фридриха II и переехал в Пруссию. И здесь у Вольтера была женщина-друг, и не только друг, – графиня Софи-Шарлотта Бентинк. По отзывам современников, она была очень красива и величественностью превосходила всех королев. Разумеется, у нее был муж, голландский посланник в Берлине Подобно маркизе и маркизу дю Шатле, они тоже вели процесс. И Вольтер также помогал им в ведении этого процесса, который привел к осложнению дипломатических отношений между несколькими странами: Пруссией, Россией, Великобританией. Вольтер мог уделять процессу и, главное, самой графине время, потому что суверен оставлял его в избытке своему камергеру. Фридрих II, несмотря на подагру, еще очень много разъезжал по своей стране.